Ангелы апокалипсиса

БР (боевое распоряжение) поступило к вечеру. Видимо, командование решило провести разведку боем. А иначе как назвать распоряжение, которое коротко можно было изложить так: «…той группе выйти в квадрат Х… У… и нанести огневое поражение находящемуся там противнику». Всё бы ничего, если бы по указанным координатам не значилось территориальное подразделение численностью до семисот человек, при значительном количестве бронетранспортёров и пятнадцати приданных ему танков. Возглавить «группу прорыва» однозначно предстояло ротному.

Получив данное известие, Кречетов вызвал к себе командира первой группы и его заместителя. Старшина и замкомроты находились там же. Когда все (почти по-домашнему одетые, кто во что горазд) расселись вокруг командирского стола, ротный сообщил о планах вышестоящего начальства.

– Они что там, совсем долбанулись? – Старшина первым озвучил мысль, пришедшую в голову всем без исключения.

Ротный покосился на него и, почему-то глядя на Ефимова, спросил:

– У кого какие соображения?

– У нас есть выбор? – заданный Ефимовым вопрос был скорее риторическим.

– Нет.

– Тогда что думать? Прибудем в район, там голову и поломаем.

– Михалыч, а знаешь, в чём главный прикол?

– В чем?

– Мы должны нанести огневое поражение ровно в три часа ночи. Ни раньше, ни позже.

Ефимов усмехнулся.

– Всё понятно – кино снимать будут, – предположил он, имея в виду беспилотник.

– Стопудово! – присутствовавший при разговоре Масляков наконец-то вышел из ступора. А Ефимов задумался. Больше всего его «напрягало» не то, что численное превосходство противника не давало разведчикам ни малейших шансов на победу, а то, что информации о системе охраны и обороны имелось ноль целых ноль десятых. К тому же выполнять задачу предстояло по неизвестно в каком больном мозгу зародившемуся графику.

– Впрочем. – Стул под Ефимовым, усиленно разглядывавшим карту местности, противно скрипнул. – Если рассчитываем остаться в живых, шанс у нас только один: не вдаваясь в глубину укропских позиций, обнаружить какой-нибудь ближайший опорный пункт, по-быстрому обдолбить его из всего, что допрём, и так же быстренько смыться. Пока укропы проснутся, пока поймут, что к чему, мы отойдём достаточно далеко. Местность сильно пересечённая, на технике не везде проедешь. Хотя там будет видно. Одним словом, поглядим «по муке». РПГ и РШГ загрузимся и поползём.

Никто не возразил. Масляков скрипнул стулом.

– Суки! – вновь выругался ротный и потянулся к стоявшему на столе чайнику. – Все свободны. Господа, смотр через три часа.

– Как же они мне дороги! – Масляков рывком встал на ноги. – Что, Михалыч, пошли?

– Пошли, – отозвался Ефимов и, поднявшись, направился к выходу. Он уже почти выскользнул из-под душного полога, когда его окликнул стукнувший себя по лбу Кречетов:

– Михалыч, совсем из головы вылетело. Тебя капитан Утёсов искал.

– Это кто и зачем? – Ефимов вернулся обратно в палатку.

– Наш новый ПНШ (помощник начальника штаба), – пояснил ротный. – А зачем ты ему понадобился – хрен его знает. Но просил, чтобы ты его обязательно разыскал.

– Срочно?

– Да, наверное, нет, но ты лучше сходи, найди его, и вся недолга.

– Не проблема. Только где он обретается и как выглядит?

– Да толстенький такой, маленький. Не ошибёшься. Вечно на ЦБУ сидит.

– Хорошо, я прямо сейчас его и навещу. – Ефимов вышел от командира, зашел в свою палатку и увидел, как млеющий от неизъяснимого удовольствия Фёдор объяснял недавно переведённому в роту бойцу:

– Включить Ризовский свитер – это значит строить из себя дурачка, говорить и отвечать невпопад, не по смыслу. Но это не я, – лицо Боровикова растянулось в довольной улыбке, – это Коля придумал. – Фёдор кивнул на лежавшего на нарах Арсанова. – В тот день ротный дежурным по отряду стоял, Коля посыльным. И ротный его за чем-то в палатку нашей группы отправил, а тот вначале покурил, поболтал и благополучно забыл о поручении. Ротный ждал, ждал, не выдержал, вышел из дежурки, смотрит: Коля подле грибка лясы точит. На гневный вопрос:

– Где?

Колюня дурака и врубил:

– Да я, товарищ капитан, захожу в палатку, а там Ризовский свитер висит.

– Какой ещё свитер? – не понял Кречетов.

– Ризовский… свитер…

– При чем здесь Ризо? Он же давно уволился?

– Так вот я и говорю, уволился. А свитер висит.

– На кой хрен мне твой свитер? – Окончательно запутавшийся ротный уже забыл, что минуту назад собирался порвать бестолкового посыльного, как Тузик грелку.

– Так висит же… – Коля только развёл руками.

– Иди на фиг со своим свитером и принеси мне… – Кречетов назвал то, зачем он посылал Колюню с самого начала. А тот, обрадованный, что гроза миновала, умчался выполнять поручение. А с тех пор преднамеренный «тупёж» у нас стали называть «Ризовским свитером», – продолжал пояснять Боровиков. – Ризовский свитер – это синоним отмаза. «Включить Ризовский свитер, включить свитер, врубить свитер» – то есть отвечать на вопросы никаким боком не относящимися к ним ответами. Провинившись, увиливать от ответственности, притворяясь простачком…