Ангелы-хранители

К шести часам утра в четверг они добрались до Сан-Франциско, а в половине седьмого нашли подходящий мотель — низкое строение, на вид очень чистое и современное. Домашних животных туда не допускали, но им не составило труда тайком провести Эйнштейна в свой номер.

Несмотря на небольшую, но все-таки реальную опасность того, что на имя Тревиса в полиции мог быть выписан ордер на арест, он зарегистрировался в книге проживающих под своим настоящим именем. Впрочем, выбирать не приходилось, поскольку у Норы вообще не было с собой никаких документов: ни кредитных карточек, ни водительского удостоверения. Регистраторы в гостиницах, конечно, с удовольствием принимали наличные, но требовали удостоверение личности, так как данные о постояльцах необходимо было вносить в компьютер гостиничной сети.

Тревис, однако, сообщил клерку вымышленные номера и марку своей машины, для чего предусмотрительно припарковал ее так, чтобы она не была видна от стойки регистрации.

Они заплатили за одну комнату и взяли с собой Эйнштейна: любовью они все равно заниматься не могли — Тревис едва успел поцеловать Нору, как тут же от усталости погрузился в глубокий сон. Ему снились существа с желтыми глазами, уродливыми мордами и крокодильими челюстями, утыканными акульими зубами.

Тревис проснулся через пять часов, в двенадцать десять пополудни.

Нора была уже на ногах. Она приняла душ, но, поскольку смены платья у нее не было, надела на себя ту же одежду, в которой приехала в мотель. Волосы у нее были еще мокрые и, прилипая к шее, делали ее очень соблазнительной.

— Вода очень горячая, и напор хороший, — заметила Нора.

— У меня тоже, — сказал Тревис, принимаясь ее целовать.

— Тогда остынь немного, — произнесла она, отодвигаясь от него. — Маленькие ушки — на макушке.

— Эйнштейн? У него большие уши.

Войдя в ванную, он увидел, что пес взобрался на полку рядом с умывальником и пьет холодную воду, которую Нора набрала для него в раковину.

— Знаешь ли, мохнатая морда, для большинства собак туалет — прекрасный источник питьевой воды.

Ретривер чихнул, спрыгнул с полки и не спеша вышел из ванной комнаты.

У Тревиса с собой не было принадлежностей для бритья. К тому же он решил, что однодневная щетина придаст ему подходящий вид для того де́льца, которое ему предстояло совершить вечером в районе Тендерлойн.

Покинув мотель, они остановились у первого попавшегося «Макдональдса». Перекусив, поехали в местное отделение банка Санта-Барбары, где у Тревиса был счет. Воспользовавшись компьютерной банковской карточкой, а также карточками «Мастеркард» и «Виза», они сняли наличными одну тысячу четыреста долларов. Затем отправились в офис «Америкэн Экспресс» и с помощью одного из чеков Тревиса, а также карточки «Голд Кард» получили максимально возможную сумму в пятьсот долларов наличными и еще четыре тысячи пятьсот долларов дорожными чеками. Прибавив эти деньги к двум тысячам ста долларам наличными и дорожным чекам, остававшимся у них после медового месяца, они имели в своем распоряжении восемь тысяч пятьсот долларов, которыми могли располагать без дальнейших проволочек.

Во второй половине дня и вечером Нора и Тревис вместе с Эйнштейном поехали по магазинам. Пользуясь кредитными карточками, они купили полный набор багажных сумок и достаточное количество одежды, чтобы их наполнить. Приобрели туалетные принадлежности и электробритву для Тревиса.

Он еще купил игру «Скрэббл», на что Нора сказала:

— Тебе еще и поиграть хочется?

— Нет, — ответил Тревис, довольный тем, что та не догадывается о цели этой покупки. — Я тебе потом объясню.

За полчаса до захода солнца, поместив все свои покупки в просторный багажник «Мерседеса», они двинулись в глубь Тендерлойна — части Сан-Франциско, расположенной за улицей О'Фаррелл и входящей клином между Маркет-стрит и Ван-Несс-авеню. Это был район сомнительных баров с полуголыми танцовщицами, заведений, где на сцену выходили девицы вообще без одежды, а также салонов, в которых мужчины платили за то, чтобы посидеть за столиком с обнаженными молодыми девушками и поговорить о сексе, и дело обычно не заканчивалось только разговорами.

Весь этот грубый разврат шокировал Нору, которая уже вообразила себя опытной и многое повидавшей женщиной. Она не была готова увидеть такую клоаку. Открыв рот, Нора смотрела на яркие неоновые вывески, рекламирующие пип-шоу,[20] женскую борьбу в грязевых ваннах, женщин-пародисток, бани для гомосексуалистов и массажные салоны. Некоторые вывески озадачивали ее, и тогда она спрашивала:

— А что они хотели сказать этой надписью: «Поднеси к носу розочку»?

Высматривая место для парковки, Тревис ответил:

— Это значит, что девушки танцуют совершенно обнаженными и во время танца пальцами раздвигают половые губы, чтобы показаться во всей красе.

— Не может быть!

— Может.

— Боже. Я этому не верю. То есть я верю, но этого не может быть. Что — совсем крупным планом?