Ангелы Миллениума. Игрушка на удачу

— Эмиль Ренатович, все в порядке! — поспешил успокоить юнца начальник охраны. — Звонили. Но только сказали, что вы будете один.

— А я и есть один, — пожал плечами Эльгард.

— А эти… — покосился на Дарью и Валентина охранник.

— Ах, эти, — небрежно махнул рукой юнец, — мои секьюрити. Так, открывай. Недосуг мне.

Юнец извлек из кармана смятую стодолларовую купюру, кинул ее в траву у обочины дороги и закрыл стекло. Охранники торопливо подняли шлагбаум, пропуская машины.

— Слушай, а мне это нравится! — Валентин крутил баранку, небрежно откинувшись в кресле водителя. — Шикарная машина, рядом — шикарная женщина, а за рулем — шикарный я в умопомрачительном костюме! Да мне на такой прикид года два надо пахать в моем автосервисе! Я уж не знаю, от Версачи или от Кардена этот костюм, но галстук за три штуки евро — явно перебор. И этот ночной бутик… представления не имел, что такой в Рамодановске имеется. А машину он где так оперативно достал? Тоже в ночном бутике?

— За большие деньги достать можно все, что угодно, в любое время суток.

— Обалдеть! Ушастому явно некуда девать деньги. Вас что, на каждую операцию так спонсируют?

— Во-первых, не вздумай при нем такое сказать! — нахмурилась Дарья. — Ушастый! В один момент сам без ушей останешься!

— А Гедеоныч?

— Ты в заморочки гномов с эльфами не лезь! У них свои разборки, да к тому же сложнейший свод правил этики взаимоотношений, в котором нам, людям, чтобы разобраться, понадобится вся жизнь. А она у нас очень короткая, с их точки зрения. Я как-то попыталась почитать, бр-р-р… — девушка потрясла головой, — там в каждой фонеме, фразе — минимум по три смысловых оттенка кроется, когда они говорят на родном языке. При переводе он теряется, но даже когда это звучит на русском… Вот как ты думаешь, там, в лавке, когда они вспоминали былое, что имел в виду Эльгард, когда говорил о том, что за свой шрам трехсотлетней давности не рассчитался?

— Ну, думаю, подлянку ему какую-нибудь по старой памяти сделает. Морду при первом удобном случае набьет или еще что.

— А почему старый пройдоха так обрадовался, когда узнал его?

— Ну-у-у…

— Эльф становится мужчиной и признается, как воин, кланом только тогда, когда получит свой первый шрам от руки противника в смертельной схватке. Этот шрам становится его меткой на всю жизнь, как опознавательный знак. Все остальные раны эльфы залечивают легко, да так, что ни одного следа не остается. А тот, кто сделал эльфа воином, считается его вторым отцом.

— Гном, папаша эльфа, — хихикнул Валентин, потом нахмурился. — Послушай, первый шрам — это первая битва. А бьются обычно с врагами. Что за бред? Второй отец — враг. Тебе не кажется, что они вас своим уставом эльфийских норм этики и морали слегка напарили?

— Сначала я тоже так подумала. Однако все оказалось сложнее. Этот свод правил — залог выживания их видов. Я читала немножко их историю. Тролли, гномы, эльфы, да и все остальные на протяжении тысячелетий столько воевали друг с другом, что поставили себя на грань уничтожения, пока не произошла одна история… потом расскажу. Прибыли. Не доезжая вон того дома, сворачивай налево, и как увидишь машину Тора — тормози.

— Вот это хоромы! — цокнул языком Валентин.

— Это дом для прислуги. Сворачивай.

Юноша свернул на грунтовку в указанном месте, и машина плавно закачалась на мелких ухабах и кочках.

— Видел по телику московскую Рублевку, но наша Рублевка, по-моему, ее переплюнула.

— Москва, конечно, много под себя подмяла, но в Подмосковье нет столько алмазов, золота и платины, как в этой тайге. А в Рамодановском крае, да будет тебе известно, можно разместить три Франции, и еще пару Англий в придачу. До Москвы, кстати, даже с официальных приисков поступает немного. Львиная доля уходит за бугор.

— И ты, майор ФСБ, так спокойно мне об этом говоришь? — удивился Валентин.

— Экономическими преступлениями занимаются другие подразделения конторы. Мы решаем более важные задачи. Разумеется, попутной информацией делимся, но… коррупция. Кому-то выгоден сложившийся баланс сил между бизнесом, государством и криминалом. Придет время — мы и эту шушеру зачистим.

— Ну, если после зачистки нам что-то с этого перепадет, то я с вами, ребята, до конца.

— До конца… без конца и останешься! — грубовато одернула юношу Дарья. — В нашей конторе такие вещи не приветствуются, а тех, кто этим делом увлекаться начинает… гм-м-м… как бы это тебе попроще объяснить… Одним словом, похороны за счет государства такому кадру обеспечены. Вопросы есть?

— Вопросов нет. Понял, виноват, учту.

Тора они обнаружили где-то в двухстах метрах от дома прислуги. Гном, покинув грунтовку, аккуратно припарковался меж двух сосен, на плотном ковре коричневых прошлогодних иголок, усеявших зеленый мох. Валентин пристроил свою машину рядом с «лексусом» Тора. Следом подкатил «феррари», который шел за джипом буквально по пятам. Все четверо вылезли из своих машин.

— Ну и где твои кореша? — осведомился эльф у гнома.