Ангелы по совместительству

И тут эти умники принялись описывать мне слона при помощи слепоглухонемой твари. Поскольку образы Шорох способен транслировать только один в один, вся прихотливая цепочка навестивших Сатала ассоциаций была мне доступна (бутылка, три барана, пила, веревка, мертвая змея и, почему-то, Фатун в юбке). Пикантности происходящему придавало то, что отождествить местность, изображенную на карте с реальностью сумеет не всякий человек, а ингернийское название ближайшего населенного пункта (сюрприз!) не совпадало с са-ориотскими даже по звучанию. Ткнув пальцем в карту голем попал в море, образы побережья из сознания Сатала не мог склеить вместе уже я (вы способны разом удержать в уме изображение целой страны? Вот и нефига дразниться!). Это дебильный цирк мог продолжаться бесконечно, но тут выучка алхимика взяла верх: я потребовал сообщить долготу и широту искомого места, после чего нашел его на карте совершенно точно.

М-да. Тяжело с ними будет.

— И что это нам дает? — осторожно поинтересовался куратор (в общение с чудовищем он благоразумно не вмешивался).

— Ну, логичней было бы оттуда идти в Миронге, хотя кто знает, куда их понесло! — Надеюсь, не в Михори. — Скорее всего, придется мне от вас отколоться.

В первом же месте, где удастся найти альтернативный транспорт, так как снова угнать грузовик мне не позволят бдительные колдуны. И плевать на «надзор»! Не съедят же они своего бывшего сотрудника?

Куратор сочувственно покачал головой:

— Вы ведь понимаете: пересечься с кем-то на равнине можно только случайно?

— Зато дорог в империи не много, и береговые горы, где попало, не перейти. Доберусь до реки, пущу Макса вдоль берега, может, след возьмет.

Ну, Лючик, ну фрукт! Не пороли его в детстве, а зря. В этом — все белые: большую часть времени они такие нежные и безобидные, а потом как отчебучат…

— Брат, значит, — задумчиво пробормотал Ли Хан. — А почему искусник?

— Потому что белый, — немедленно просветил его Шаграт. — Прикинь, у него вся семья такая!

Я пристально посмотрел на боевого мага. Он внезапно засмущался и шустро отвалил. Правильно, мое терпение на пределе.

— Белый? Как это возможно?!! — Хан уставился на меня в священном ужасе.

— Мама дважды вышла замуж, — обломал я все его фантазии. — А ты что подумал?

— Ничего! — истово побожился белый.

— На тебя похоже.

Ли Хан бочком-бочком слинял за грузовики, и я остался наедине с Шорохом. Голем стоял, сложив руки на груди каким-то подозрительно знакомым жестом.

Хочу развидеть это. А главное:

«Что ж ты, чудище проклятое, раньше-то молчал?!!»

Мы ж неделю, как из Арх-харама, который, на минуточку, прямо у реки стоит. Шорох побожился, что сам узнал о происшествии только вчера.

«Дату, сволочь, дату!»

Потому что следить за временем эта тварь в принципе не способна.

Голем сверился с кем-то и накарябал цифры. Гм, действительно, вчера. Значит, начальство изволило изучить мой отчет о поисках Мировой Оси вплоть до страницы сто семьдесят четыре — схемы расположения опорных точек — и даже сделать из него правильные выводы. Четырех месяцев не прошло! Поздравьте меня еще раз: мой прежний босс — редкостный тормоз.

Я внимательно осмотрел конструкта. А на вид — как финкаунский! Впрочем, это для меня они одинаковые, а для Шороха каждый объект уникален — особенности образного восприятия. Возможности познания такой подход не подразумевает, следовательно, найти утилитарной применение свойствам големов и обратить на него внимание монстра должен был человек. Не-забуду-не-прощу, так меня подставить! Ладно бы ночной кошмар обрел материальность и полез осваивать дневную сторону жизни, пусть развлекается. Но теперь-то он будет таскаться следом за мной!!!

Не будем о грустном, будем о страшном.

Где мой брат?!!

Настроимся на лучшее: он не утонул, не умер от голода, не замерз в горах и не попал на обед к людоедам. Маленькая девочка проводником не может быть по определению, значит, ориентируется он по карте, а там в Кунг-Харн два пути — через Тусуанскую долину или через портовый город Миронге. Из Миронге ему никуда не деться — корабли по реке не ходят, а вот с долиной сложнее. Тусуанские изгоняющие будут в восторге от моего возвращения!

Жив ли он?

Я вспомнил малыша Лючика, с его типичным для белых наивно-восхищенным взглядом и столь же типичной болтливостью, а рядом — условно вменяемых са-ориотцев и совершенно невменяемых черноголовых… Впрочем, мы ведь два года не виделись. Сумел он через море перебраться — сумеет продержаться и до подхода помощи. Мгновенно тут ничего не предпримешь, а беспокоиться о несбыточном черные не склонны. Но планы опять придется менять. Ненавижу!!! Ну, братишка, держись! Я те мозги-то на место вправлю, дай только до ушей добраться.