Ангелы приходят всегда

— Можно, тебя навестит Лазарь? Он хочет попросить прощения. Ты не представляешь, что он пережил за последнее время. Ведь он не знал, что ты моя сестра и что это ты фактически спасла Синильгу. Понимаешь, он готов был на все, чтобы вызволить свою... э-э-э, своего очень близкого друга, Синильгу. А теперь из-за того, что чуть не убил тебя, он сильно страдает.

— Чуть не убил!? Это хваленая христианская любовь? Нет, ему нельзя приходить. Я наслышана о его подвигах в Си-Клиффе. Он там чуть всех не перерезал. Пусть даже не надеется, я его никогда не прощу.

— Но ведь ты фактически спасла ситуацию, сказав полицейским, что сама очутилась под машиной...

— Вот и хорошо, что спасла. Ничья: один — один. Теперь никто не может возбудить против Маршалла и меня уголовное дело за Синильгу. Если я дам показания, что Лазарь покушался меня убить, ему крышка.

— Послушай, да ведь никто не собирается заявлять в полицию на Маршалла и на тебя. Может быть, все же позволишь Лазарю прийти? Разок. Увидишь, какой он. Мне он говорил, что вся эта история, связанная с похищением Синильги и с тобой, в очередной раз его убила. Поверь, он и так уже не раз умирал и много натерпелся на своем веку. Слишком много для одной жизни. Быть может, еще капля боли, и его сердце не выдержало бы... Пожалуйста, не обижайся на него. Видишь ли, зло непобедимо не потому, что его не может победить герой. Герой может внешне его победить и истребить. Зло непобедимо тогда, когда ему удается найти уголок и притаиться в душе героя, — подумав, Музыкант добавил: — Впрочем, и наоборот. Если во тьме остается хоть одна искра света...

— Он много натерпелся? А мы с тобой не страдали? Мы?! Брат, наши понятия о добре и зле слишком разные. Мы так долго искали друг друга не для того, чтобы расстаться из-за несхожести взглядов. Пусть я спасла твоих друзей, но, пойми, я — в колее. У меня тоже есть друзья или даже больше, чем друзья. Я не собираюсь изменять свою жизнь. Она мне нравится. Все непросто.

— А зачем усложнять то, что как раз довольно-таки просто? Мне, как брату, ты можешь сказать, что тебя мучает? Почему тебе оказалось по пути с Маршаллом?

— Что мучает?.. — выражение лица Агнии стало горьким. — Хорошо, скажу. Меня мучает, что я не просила меня создавать. У меня никто не спрашивал, хочу я перейти из небытия в бытие или нет. За меня все решили. Меня создали и поместили в некую среду обитания, где я чувствую себя подопытным кроликом. Создавший меня проводит разные опыты надо мной, создает специальные ситуации и смотрит, как я из них выйду, согласно его ожиданиям и наставлениям или нет. Задания сложные. Например, мне бросают очень вкусную сладкую морковку, я имею в виду физические и душевные удовольствия, и говорят: «Не вздумай к этой морковке прикасаться. Пусть она лежит всегда перед тобой, но пользоваться ею нельзя». В этом мире я постоянно обречена на страдания: видишь, лежу, вся в гипсе и бинтах, у меня болит тело, а еще эта рана, — она указала на свою незаживающую язву. — Часто мне угрожает опасность, я должна где-то добывать корм, выполнять законы крольчатника, которые мне не нравятся. Другие кролики в большинстве своем агрессивны или безучастны ко мне, ведь им самим нужно выжить. Если я буду плохой подопытной и не справлюсь с поставленными задачами, то мой Экспериментатор обещает, что за это я буду вечно мучиться после смерти... Еще есть вариант: я должна покаяться в том, что не справилась с поставленными задачами, и признать себя виноватой. Но своей вины я не вижу, ведь я не просила меня создавать и давать какие-либо задачи... А вы, христиане, почему-то говорите, что Экспериментатор добрый. Я тут не замечаю никакой доброты. Лично я хотела бы вернуться в небытие, чтобы не мучиться, но это невозможно, потому что смерть — это не развоплощение, а лишь начало вечных мук плохих кроликов. Проси — не проси о возвращении в небытие, Экспериментатор твердо сказал, что развоплощений не будет и возврат в небытие невозможен. Вот, вы говорите о свободе, говорите, что Экспериментатор дал нам свободу выбора. Но изначально свободу выбора он нам не дал. Мы принудительно были созданы. Стало быть, нет свободы, а где нет свободы — не может быть и искренней, нелицемерной любви. Нам остается принять навязанную нам схему жизни и просить Экспериментатора о помиловании и о том, чтобы Он даровал нам вечное блаженство. Но, проси — не проси, Экспериментатор твердо сказал, что спасутся не все! Все равно будут те, кто не спасется. А какая гарантия, что я не окажусь в их числе?.. Так ли уж сложно понять Сатану, восставшего против злого Экспериментатора?

От таких рассуждений у Музыканта сдавило виски, сделалось душно. Он посмотрел на сестру с великой жалостью и подумал: «Это сколько нужно перенести боли, чтобы вымучить такие мысли? Бедная...» Вслух он сказал:

— Спасибо, что поделилась. Я должен подумать, — он поцеловал Агнию в горячий лоб...