Ангелы приходят всегда

– Иди ты! Вон лучше в лесу ворон постреляй. Ствол я, кстати, тебе оставляю, мне сказано приезжать без оружия.

Более двух недель для инокини Неониллы продолжалась такая полуобморочная жизнь. Ей казалось, что она видит страшный сон и не может проснуться. Она пыталась силой воли прекратить сон, но не получалось. Потом вспоминала, что это не сон, отчаянно молилась, но не могла удержать внимания, как вообще не могла сосредоточенно думать о чем-либо. Периодически она видела нависающий силуэт мужчины, чувствовала, как жгутом перетягивают руку и делают укол в вену, но сопротивляться не было сил. Очередной прилив слабости накрывал ее мутной волной, и она проваливалась в забытье. Время от времени ей вливали в рот что-то съедобное, хотя есть совсем не хотелось, иногда выводили под руки в уборную. Неонилла с трудом вспоминала, как она попала в это место. Ей чудилось, что прошли столетия.

Пробиваясь через нудный монотонный шум в голове, до инокини донесся мужской голос. Она не разобрала всей фразы, но отчетливо услышало одно слово: «Война».

«Война? Почему война?» – судорожно пыталась понять Неонилла. И вдруг ей показалось все совершенно ясным. «Ах, да, война», – успокоилась она. Ее безжизненно свесившаяся рука ожила и сжалась в кулак…

Небольшой одноэтажный дом из белого кирпича, в котором все это происходило, утопал в зелени. Сладкий белый налив оттягивал ветви яблонь. Вдоль деревянного забора крупными розовыми шарами цвели пионы. На грядках зеленели лук и укроп.

Жители подмосковного поселка Жаворонки и подумать не могли, что в доме, купленном недавно какими-то москвичами, находится заложница.

* * *

«Серый человек» достал из портфеля диск, вставил в компьютер, стоявший на столе, и обратился к сидевшему в кресле пожилому мужчине:

– Здесь, Антон Петрович, видеосюжеты о приезде объекта в Москву, его встрече со знакомыми. Кликните на «Просмотр».

Пожилой неуверенно подвигал «мышкой»:

– Остаюсь тенью прошлого века. Сколько ни стараюсь освоить, у меня внутри все протестует против этих ваших компьютерных новинок. Помогите. Куда тут нажимать? Кажется, я что-то не так сделал…

– Ну что вы, Антон Петрович! Все правильно, просто нужно подождать, сейчас появится изображение. Ага, вот, смотрите… Он выходит из здания аэропорта. Колонна тронулась. Так. А это уже на месте. Тут плохое качество съемки, света не хватало, но видно. Это он стоит перед компанией, отчитывается.

– Его не узнать! Преобразился. Поп-толоконный лоб. Но здорово они его! – усмехнулся пожилой. – Стоит, как школьник у директора на ковре. Молчит?

– Да, почти все время молчал.

– Партизан, – опять усмехнулся пожилой.

– Требовал выдать заложницу.

– Очень хорошо.

Они досмотрели сюжет, и «серый» спросил:

– Какие-нибудь замечания? Корректировка?

– Где объект сейчас?

– В Преображенской церкви на Волоколамском шоссе в Тушинском районе. Посещение незапланированное. Видимо, решил в церкви поискать выход из своей безвыходной ситуации. И потом я уточнил, сегодня в храмах важное богослужение, относящееся к завтрашнему празднику Преображения.

– Преображение – это когда яблоки святой водой кропят?

– Так точно.

– Что ж? В корректировке необходимости нет, действуйте по плану, – сказал пожилой. – Не волнуйтесь, друг мой, – пожурил он «серого». – Понимаю, вы разрабатываете это дело не один год, и сейчас предстоит последний аккорд. Но сыграть нужно красиво, чтобы аккорд прозвучал душещипательно и в то же время победоносно! Королю объявляется пат, всем остальным фигурам – мат. Одним ударом решаем две задачи. – Он помолчал. – Мы ведем эту войну и рискуем не ради денег или славы. Сами знаете, что стоит на кону. Так что вперед – обдуманно и хладнокровно.

Глава восьмая

СИНИЛЬГА

Сколько лет прошло, всё о том же гудят провода,

всё того же ждут самолёты.

Девочка с глазами из самого синего льда

тает под огнём пулемёта.

Должен же растаять хоть кто-то.

(«Сплин»)

Синильга сидела дома у компьютера и что-то тихонько напевала. Время от времени она брала из пиалы орешек в глазури, сладко жмурясь, клала его в рот и, разжевав, запивала молочным коктейлем. В соседней комнате работал канал русского телевидения, в который раз показывали «Бригаду». Синильга знала фильм почти наизусть и потому не смотрела, а увлеченно занималась своей электронной почтой.

Она выглядела лет на двадцать семь, хотя в действительности ей было несколько больше. Это была яркая молодая женщина: черные волосы, сплетенные в длинную тугую косу, большие иконописные глаза синего цвета, тонкий нос с чуть заметной изящной горбинкой, стройная фигура, высокий рост.

Синильгой назвал ее отец, которому очень нравилось это имя героини Шишкова из «Угрюм-реки». К тому же он был, как и полагалось научной интеллигенции семидесятых, походником, горнолыжником и альпинистом, а у костров в то время под гитару часто исполнялась песня про Синильгу, где были такие слова:

Росу голубую склевала синица,