Ангелы смеются. «Один из многих»

(Священники переглядываются. Вся компания замирает, ожидая их ответа и предвкушая интересную беседу. Священники с непреклонным и скорбным видом удаляются. Иисус смотрит им вслед, он снова не успел договорить)

ТОРГОВЕЦ(священникам вслед, весело):

Кто не хочет беседовать, того не тянем… А теперь пойдем в мой дом, пока эта скорбная процессия не нагнала на нас всех тоску.

Не в брюхе правда, а в ухе!

(показывает себе на ухо)

Компания веселится, уходит.

В сумраке опустевших улиц еще мелькают огоньки их светильников, слышны негромкие голоса.

Все исчезает. Снова только сумрак и тишина. Город спит.

ЭПИЗОД СЕДЬМОЙ «ПРОБЛЕМА»

Иуда у первосвященника Каиафы.

ИУДА:

Я узнал о том человеке, Иисусе из Галилеи.

(с улыбкой)

Этот человек долго жил в чужих странах. Его манера выражать свои мысли не совсем понятна простым людям. Но он умный и образованный человек и скоро освоит

наше наречие. Тогда и все недоразумения исчезнут.

В своей необычной манере он призывает людей к умеренности в своих желаниях и покорности Богу. Он проповедует, что Бог спасает тех, кто сам себя спасает. Это практично и полезно для нашего народа. Особенно сейчас, когда мы под властью Рима и жаждем вернуть себе свободу.

Этот человек призывает к действию, но не к бунту, он чрезвычайно миролюбив. Это нам полезно, мы еще слишком слабы, чтобы противостоять Риму. Духовное возрождение – вот, что сейчас нужно людям, они должны поверить в свои силы. Как раз это он и пытается им внушить. Этот человек нам чрезвычайно полезен. А проблема с языком, – всего лишь временная трудность.

В Риме и Греции людей, таким образом выражающих свои мысли, называют философами. Они абсолютно не опасны. Их идеи кажутся бредовыми, даже вызывающими, но не находят практического применения, предмет их умственных упражнений – душа, а не тело. Они говорят об идеале, а он, как известно, не достижим. Иудеи же мыслят практически, и его проповеди вселяют в них веру в себя и свой народ. Вот почему этот человек чрезвычайно нам полезен.

Позволь мне остаться при нем, и ты будешь получать достоверные сведения о его влиянии на людей.

Кстати, он просил оказать ему честь познакомиться с тобой.

КАИАФА(морщится):

Как-нибудь позже. Философы плохо поддаются влиянию, я лишь потеряю с ним время. Здесь мы ничего не выгадаем. Пусть будет по-твоему, оставайся при нем.

ИУДА(себе, торжествуя):

Победа. Мы выиграем время, а там вы, друзья мои, побоитесь тронуть праведника, которого так любит народ.

Не так уж давно ты стал первосвященником, Каиафа.

Иуда идет к Иисусу.

ИИСУС(всматривается в него, несколько удивленно):

Ты говорил с первосвященником. Что же ты сказал ему обо мне?

ИУДА(просто):

Сказал, что ты философ, что не опасен, что поднимаешь дух в народе и укрепляешь его веру в свои силы.

ИИСУС:

Значит, ты считаешь мои идеи опасными.

ИУДА:

Всякий, кто поймет их, сочтет их опасными в определенном смысле. Прежде всего, для сторонников восстановления потерянной из-за нашествия, разумеется, власти, у них только один способ и отсюда нам следует ожидать удара. Твою притчу о виноградарях, которые не признали хозяина, того, что распорядился, и не возвращался до урожая, я внимательно слушал и остальные тоже. И все подобные притчи. Ты не признаешь власти человека над человеком. Не признаешь никакой власти, кроме Божьей и хочешь освободить людей от страха, ты просто убежденный противник всякого насилия. И это здесь, у нас, где воинственный настрой уже символ освобождения, а страх – единственный рычаг управления!

Ты призываешь людей уйти в мир духа. А я предвижу серьезные проблемы с властями. Сборщик налогов, послушав тебя, там, в доме, где ты лечился от лихорадки, отказался от своей работы, и он такой не один. Стражники, даже римские воины бросают свою службу, потому что такого занятия нет в Царстве Небесном, оно там не нужно. Они еще не равны тебе, но уже не те, что прежде и не знают, что им делать. Ты заставляешь людей не только смотреть на жизнь по-иному, но и жить иначе.

ИИСУС:

Так вот, ты прав. Я не удовлетворюсь малым. Мы совершаем переворот в сознании людей. Несем им спасение, и, если препятствием ему будет какая-либо власть, она будет бессильна. Ибо в силах людей смести все препятствия на пути к спасению.

Я понял, ты хочешь выиграть время, дать нам окрепнуть, но ты совершил ошибку, став между мной и первосвященником. Теперь ты предаешь одного из нас. Я этого не приму.