Ангелы террора

Откуда взялась такая необузданность и жажда любви у юной провинциалки, я не знал. Обычно девушек ее возраста больше интересует романтика отношений, долгие ухаживания, бесконечные разговоры об их замечательных достоинствах, стихи, цветы, а секс только любопытен: что-то слышали, тайное, запретное, хочется попробовать…

Татьяна же Кирилловна демонстрировала просто-таки африканский темперамент. Конечно, наши отношения пока не выходили за рамки приличий ее времени. Никакой французской, как тогда говорили, любви у нас не было, все по правилам морали, в традиционных позах.

Однако, даже после нашего начального опыта, я чувствовал, что не только меня, но и ее такие, говоря обиняками, традиционные контакты, не устраивают. Явно наши души жаждали чего-то более откровенного, острого, глубокого и сильного.

Вообще с Татьяной Кирилловной у нас все происходило не по правилам. Она мне не понравилась вначале нашего знакомства, и не скажу, чтобы я был от нее в восторге теперь. Внешне девушка не укладывалась в мои категории интересной женщины, внутренне — тем более. Я не понимал ее странные духовные метания от толстовства к революции. Да и узнать я ее, честно говоря, не успел. Просто толком поговорить нам все время мешали разные экстремальные обстоятельства. Даже сегодня, когда мы всю ночь были только вдвоем: в поезде я спал, она бодрствовала; в гостинице наоборот, как только ушел предприимчивый Митрич, Татьяна Кирилловна уснула, не раздеваясь, а я бдел на сторожевом посту. Утром нас больше волновала проблема не любви, а безопасности. Выйдя из гостиницы в начале восьмого утра, мы три часа колесили по городу, меняя извозчиков, чтобы запутать свои следы.

Лежа рядом с усталым, расслабленным телом девушки, я вспомнил чувства, которые были у меня к Але: нежность, жалость, отцовское стремление защитить и только после этого желание. Теперь же желание доминировало. Причем не в той форме, как с Коллонтай — соревнование самца и самки в получении большего наслаждения, у нас с ней было нечто другое, что я пока не мог объяснить словами.

И еще меня вдруг начал волновать нравственный аспект развивающихся отношений. Впервые я подумал, что, кажется, по-настоящему изменяю жене. Женатым человеком, несмотря на то, что между мной и Алей стояла непреодолимая временная пропасть, я продолжал себя считать. При всей условности брака она оставалась моей женой. Теперь в моей жизни очередной раз появилась другая женщина, это вдруг стало досаждать и беспокоить. При всех свалившихся на мою голову проблемах мне недоставало только разлада с самим собой.

Татьяна Кирилловна уже спала, уткнувшись носом б подушку и смешно выпятив голую попку. Остановив себя на этой минорной ноте, я отправился в ванную комнату смывать с себя налипшие грехи. Я наполнил огромную ванну не успевшей достаточно согреться в чугунном титане водой, влез в нее и погрузился в расслабляющую истому. Впервые за последние дни мне сделалось спокойно и от этого немного грустно. Не нужно было спешить, притворяться, бороться за выживание. Потянуло на философствование о смысле жизни. Так я лежал в ничегонеделанье с полчаса, пока вода совсем не остыла. После чего прекратил сибаритствовать, наскоро вытерся и растянулся на недавнем ложе страсти.

В доме было тихо и безопасно. Мысли начали путаться, и я заснул крепким спокойным сном.

Проснулся я поздним вечером, когда за окном было уже темно. Боевая подруга по-детски сопела у меня подмышкой. Однако, стоило мне пошевелиться, как она подала свой голосок:

— Горячая вода осталась?

— Не знаю. Сходить посмотреть?

— Я сама.

Татьяна Кирилловна вскочила с кровати и опрометью бросилась в ванную. Я еще немного понежился в постели, потом заставил себя встряхнуться, встал и быстро оделся.

— Кончишь мыться, спускайся вниз, — крикнул я через закрытую дверь и отправился разыскивать хозяина дома.

Внизу царила идиллия. Анна Ивановна за ломберным столиком раскладывала гранд-пасьянс, а Илья Ильич сидел в глубоком кресле и читал газеты.

Мой приход встретили доброжелательными улыбками.

— Хорошо выспались? — спросила домоправительница.

— Благодарю вас, Анна Ивановна, отлично, — ответил я. — Таня сейчас спустится.

— Вот и славно, — сказал хозяин, — через три четверти часа будем ужинать. Пока не желаете ли сигару и кофе с ликером?

Я признался, что желаю.

— Тогда перейдемте в кабинет. Аннушка, тебе не сложно будет распорядиться?

Анна Ивановна оставила свой пасьянс и отправилась на кухню, а я пошел за хозяином в кабинет. Как и все в этом доме, он был великолепен, с огромной, тысяч на десять томов, библиотекой.

Поспелов сел за стол и разложил перед собой газеты, а я поместился на кожаном диване.

— Во всех газетах пишут о загадочном убийстве в Подольском уезде, — сообщил он. — Погибшие те самые люди, которые вас преследовали?

Я кивнул. Мой предыдущий, прерванный дамами рассказ кончился как раз на моменте, — когда за нами погнались боевики.

— Значит, таинственные разбойники — это вы с Татьяной Кирилловной?

— Скорее, мы с возницей. Татьяна пряталась за санями и лежала с закрытыми глазами.