Английские корни Третьего Рейха. От британской к австро-баварской «расе господ»

Обергруппенфюрер СС Гейсмейер[20] также отмечал параллели между английской и нацистской воспитательными системами. В том же 1938 г. этот эсэсовский авторитет заметил, что «воспитательные средства и задачи [британских паблик-скул] … уместны и в наших заведениях»[21]. Говоря о целях воспитания, нацисты утверждали, что в школах для элиты, наподобие английских паблик-скул они стремятся «вырастить будущих фюреров [Fuhrernachwuchs]»

[22]. Немного позже апологет нацистской педагогики Теодор Вильгельм (1906–?) гордо заявлял, что «наполас ближе всего стоят к британским паблик-скул», и обещал: «За несколько лет мы догоним британские паблик-скул»[23]. Роберт Лей[24]

также предпочитал немецким кадетским заведениям соответствующие британские школы: ведь «Англия со своей итонской системой… построила мировую империю»[25]. Нацистские воспитатели подчеркивали, что «паблик-скул, как, например, Итон – оплот старой доброй английской традиции – призваны воспитывать фюреров подобных тем, которые… правят Англией и английской империей»[26].

На момент объявления войны Германии (1939), 76 % английских епископов, судей, директоров банков и управляющих железными дорогами, а также чиновников (включая чиновников из Британской Индии) и губернаторов доминионов являлись выпускниками паблик-скул. 70 % генерал-лейтенантов и высших военных чинов вышли из четырех паблик-скул, главным образом – из Итона и Харроу. Призванные защищать Англию – страну с выборной парламентской системой – от тоталитарной Германии, англичане сами были продуктом авторитарной системы, авторитарной морали паблик-скул, хотя и не «тоталитарной дисциплины», как (не без преувеличения) уверял Т. Уорсли в своей книге «Barbarians and Philistines. Democracy and the Public Schools», вышедшей в 1940 г.[27] Еще более резкая критика в адрес паблик-скул содержится в книге X. Дж. Филда, вышедшей в Оксфорде в 1982 г.: «английского мальчика методично заставляют воспитывать волю… учат подавлять любые внешние выражения чувств». «Аскетическая, бесполая, нарциссическая культура имперской мужественности сводит сам предмет на нет. Она подготовила почву для культуры смерти», – писал Филд. Британский историк Дж. А. Мэнген указывал на то, что «всевозрастающее имперское самосознание среди [британских] учеников паблик-скул… и видение своей главной задачи в воинственном самопожертвовании… поразительно схожи с тем, что переживала элита гитлеровских наполас»[28].

Неудивительно, что в такой ситуации немецкий историк Гервин Штробль, выступая с лекциями в университете британского города Кардиффа, заявил: «было бы глупо и нелепо утверждать, будто гитлеровские наполас хоть в чем-то копировали британские паблик-скул» – и это несмотря на многочисленные свидетельства наставников паблик-скул и самих нацистов.

Тем не менее в своей книге «Тевтонский остров. Восприятие Британии нацистами», опубликованной в 2000 г. в Cambridge University Press, Штробль отмечал, что даже в Германии 1920-х гг. «восхвалять британскую силу воли, решимость и жесткость, восхвалять британские паблик-скул, призванные воспитывать правителей и растить… лидеров, и подчиняться там, где лидировать невозможно, или приветствовать такие британские установки, как “это моя страна, права она или не права”, значило очень точно предрекать дальнейший путь развития Германии… Восхваление подобных [английских] добродетелей было для нацистов тем более необходимым, что именно эти ценности были забыты в [демократической] Веймарской республике с ее пацифизмом; и победы британцев все в большей и большей степени становились победами нацистов». И действительно, ссылаясь на комментарии эсэсовского журнала 1935 г., Штробль совершенно верно отметил «готовность Третьего рейха видеть в Британии свое альтер эго»[29].

(Гитлер еще в 1935 г. заявил: «Только у меня, подобно англичанам, хватит жестокости, чтобы добиться цели». А в 1920 г. нацистский теоретик расизма Ханс Гюнтер назвал английский язык языком «безжалостного акта воли». «Воля была… центральным понятием… нацистской веры», – справедливо отмечал Штробль. Англистика, наука, процветавшая при нацистах и занимавшаяся изучением Англии, характеризовала английский язык как «язык воли, язык борьбы за выживание, язык, в котором до сих пор действуют “законы жизни”, а значит, проявляется воля расы, воля крови». «Постепенно в глазах английской прессы мы получим равный с британцами социальный статус, потому что мы действуем безжалостно», – настаивал Гитлер[30].)