Английский для миллионера

Этого она и боялась! Что ростки взаимопонимания между отцом и дочерью будут уничтожены. Из-за того, что этот самый отец упрямый как осел и не приемлет других методов воспитания, кроме запретов и муштры.

Он не захочет разбираться, кто виноват. Его чувство справедливости дает сбой, когда речь идет о дочери. Он становится нетерпим, пристрастен, суров.

И ведь это проявление любви и родительской заботы!

Но ведь это потому что он боится за нее! Не знает, как защитить ее от ошибок, и бросается в крайности. Он плохо понимает, как общаться с дочерью, которая уже не пухлый наивный карапуз, а малознакомая личность со своими потребностями и неприятным характером.

Он желает ей добра, но все делает неправильно. С подростками сложно жить, а он еще и пропустил огромный кусок ее детства. И теперь отец с дочерью делают шаг вперед, и два шага назад.

Вот тебе и счастливое возвращение главы семьи!

– Петр, я ужасно замерзла и устала, – сказала она самым жалобным своим голосом. – Мне нужно согреться и переодеться. Можно отложить допросы и следственные мероприятия?

Он сразу осекся. Взял ее руки в свои, нахмурился и сказал:

– Совсем ледяные. Быстро дуй в ванную, бедная ты моя. А я пока приготовлю тебе что-нибудь горячительное.

После ванной Марианна разомлела и пришла в благодушное настроение.

Она закуталась в теплый халат, натянула шерстяные носки и порадовалась, что из тела ушел противный озноб.

Часы показывали пять минут второго.

В комнате на прикроватном столике обнаружила стакан с горячим молоком. От напитка шел аромат меда и коньяка. Видимо, Петр решил действовать наверняка и не дал простуде ни одного шанса.

Самого Петра в комнате не было. Наверное, не дождался и ушел спать. Жаль, что теперь они увидятся только утром. Но уже глубокая ночь, и Петр наверняка измучен после долгого перелета и подвига по спасению учительницы с дерева.

Но как приятно, что он о ней позаботился! Жмурясь от удовольствия, Марианна выпила молоко и почувствовала себя лучше прежнего – коньяку Петр не пожалел.

Она потянулась, скинула халат, переоделась в любимую длинную ночную футболку. Мама подарила ее Марианне давным-давно. За годы тонкая ткань растянулась и стала мягкой от частых стирок, а мордочка веселой овцы на животе поблекла.

У каждой девушки есть в гардеробе вещица, которую надеваешь для одиноких ночей, когда чувство уюта и привычки важнее, чем красота. Все равно никто не увидит!

Поплотнее задернула штору – по спине все же пробежал холодок, когда Марианна глянула в темноту за стеклами, почти ожидая вновь увидеть какую-нибудь пакость.

Забралась под одеяло, взяла телефон, чтобы перед сном немного посмотреть глупые и веселые видео. Тогда и сны будут сниться веселые и глупые. А то ей еще кошмаров не хватало…

Дверь открылась, Марианна подскочила и судорожно натянула одеяло до подбородка

В комнату вошел Петр и виновато улыбнулся.

– Прости, что ворвался без стука. Думал, ты еще в ванной. Вот, принес еще горячего молока. Коньяка побольше добавил.

Он тоже успел принять душ и заявился к ней в комнату в тапках, домашних брюках и небрежно накинутом халате на голое тело. И смотрелся в этом наряде вальяжно и элегантно, как какой-нибудь уездный дворянин на отдыхе после охоты с гончими.

У Марианны загорелись щеки. Она выше подтянула одеяло, вспомнив о своей футболке с овечьей мордой.

Только бы он не увидел, в каком она виде! А ведь еще под мышкой дырка! Все забывала заштопать...

А на ногах у нее шерстяные носки. Которые связала бабушка. Полосатые, из серой и коричневой шерсти, с помпонами на щиколотках.

Но Петр и не думал уходить. Он поставил на стол стакан, потом достал из кармана халата телефон со шнуром и подключил заряжаться. А потом достал что-то еще – какие-то блестящие квадратики, не видно, конфеты, что ли? – и положил на край стола.

Марианна следила за его манипуляциями с легкой паникой. Петр как будто явился к ней надолго. Неужели он хочет прямо сейчас продолжить разговор про то, что творилось в доме в его отсутствие?

Не дожидаясь приглашения, он сел на край кровати и взял Марианну за руку.

– Я ужасно по тебе соскучился, – сказал он.

– Я тоже, – застенчиво прошептала она, чувствуя себя горничной, которую явился почтить вниманием барин.

Петр уловил ее смущение.

– Я некстати? Хочешь, чтобы я ушел?

– Вовсе нет! Ты пришел поговорить?

– Не совсем.

– А… что?

– Я останусь у тебя на ночь, – спокойно заявил он. И при этом смотрел на нее пристальным, будоражащим взглядом.

Марианне сразу стало жарко под одеялом, от шеи и до кончиков пальцев в носках. Сердце забилось быстро и тяжело.

– Решил охранять мой сон? Чтобы меня больше не пугали рожи за окном и прочие призраки твоей усадьбы? – уточнила она игривым голосом, не осмеливаясь поверить в то, что он подразумевал.

– Именно так. Но есть и другие планы, – он медленно и чувственно потер большим пальцем ее ладонь.

– Петр Аркадьевич, вы обещали, что не будете требовать, чтобы я спала с вами, – укорила она его строгим учительским голосом.