Читаем Английский для смелых. Истории о духах и привидениях полностью

Of those into whose possession the books have come, some have doubtless loved them more, and some less (из тех, в чью собственность перешли эти книги, некоторые, безусловно, любили их больше, некоторые – меньше); some, perhaps, have left them severely alone (некоторые, возможно, предоставили их самим себе: «оставили их в полном одиночестве»; severely – строго; alone – один, одинокий; to leave severely alone – оставить в покое, оставлять без внимания)

. But neither those who loved them, nor those who loved them not, have lost them (who loved them not /поэт., уст./ = who didn’t love them;
но ни те, кто любил их, ни те, кто их не любил, их не растеряли), and they passed, some century and a half after William Whitehead’s death, into the hands of Mr Batchel (и они перешли, примерно полтора века спустя после смерти Уильяма Уайтхэда, в руки мистера Бэтчела), who loved them as a father loves his children (который любил их, как отец любит своих детей). He lived alone, and had few domestic cares to distract his mind (он жил один, и его отвлекали лишь немногие домашние заботы: «и имел немного домашних забот, чтобы отвлечь его ум»)
. He was able, therefore, to enjoy to the full what Vicar Whitehead had enjoyed so long before him (он был в состоянии, следовательно, полностью насладиться тем, чем викарий Уайтхэд так долго наслаждался до него). During many a long summer evening would he sit poring over long-forgotten books (многие долгие летние вечера просиживал он за страницами давно забытых книг; to pore – сосредоточенно изучать, обдумывать); and since the chamber, otherwise called the library, faced the south
(и поскольку эта комната, которую также называли библиотекой, выходила окнами на юг; to face – выходить, быть обращенным), he could also spend sunny winter mornings there without discomfort (солнечные зимние утра он тоже мог проводить там без неудобств). Writing at a small table, or reading as he stood at a tall desk, he would browse amongst the books like an ox in a pleasant pasture (делая заметки за маленьким столиком или читая, стоя за высокой конторкой, он бывало пасся среди книг, подобно быку на травянистой лужайке; to write – писать; to browse – читать, бессистемно заниматься; пролистывать, проглядывать; пастись, ощипывать листья, молодые побеги; pleasant – приятный; pasture – выгон, пастбище).


Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Английский язык]

Похожие книги

Ревизор
Ревизор

Нелегкое это дело — будучи эльфом возглавлять комиссию по правам человека. А если еще и функции генерального ревизора на себя возьмешь — пиши пропало. Обязательно во что-нибудь вляпаешься, тем более с такой родней. С папиной стороны конкретно убить хотят, с маминой стороны то под статью подводят, то табунами невест подгонять начинают. А тут еще в приятели рыболов-любитель с косой набивается. Только одно в такой ситуации может спасти темного императора — бегство. Тем более что повод подходящий есть: миру грозит страшная опасность! Кто еще его может спасти? Конечно, только он — тринадцатый наследник Ирван Первый и его команда!

Алекс Бломквист , Виктор Олегович Баженов , Николай Васильевич Гоголь , Олег Александрович Шелонин

Фантастика / Драматургия / Драматургия / Языкознание, иностранные языки / Проза / Юмористическая фантастика
Поэзия как волшебство
Поэзия как волшебство

Трактат К. Д. Бальмонта «Поэзия как волшебство» (1915) – первая в русской литературе авторская поэтика: попытка описать поэтическое слово как конструирующее реальность, переопределив эстетику как науку о всеобщей чувствительности живого. Некоторые из положений трактата, такие как значение отдельных звуков, магические сюжеты в основе разных поэтических жанров, общечеловеческие истоки лиризма, нашли продолжение в других авторских поэтиках. Работа Бальмонта, отличающаяся торжественным и образным изложением, публикуется с подробнейшим комментарием. В приложении приводится работа К. Д. Бальмонта о музыкальных экспериментах Скрябина, развивающая основную мысль поэта о связи звука, поэзии и устройства мироздания.

Александр Викторович Марков , Константин Дмитриевич Бальмонт

Языкознание, иностранные языки / Учебная и научная литература / Образование и наука
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука / Культурология