Английский экспромт Амалии

– Ну, так Вильгельм Завоеватель тоже был нормандец, разве не так?

– Франсуа, переходи к сути. Он нормандец, как и ты, дальше что?

– А то, что если какой-то Вильгельм, то бишь Гийом, завоевал Англию, то почему бы мне не повторить его подвиг? Заметьте, госпожа герцогиня, я скромен и удовольствуюсь меньшими, хм, масштабами завоевания. Меня вполне устроит кусочек Англии, например.

– Франсуа, прости меня, – сказала Амалия, потирая лоб, – но, по-моему, ты начал завоевание не с того конца.

– Ничего подобного, госпожа герцогиня. Позвольте мне показать вам…

Амалия отскочила назад.

– Нет-нет, Франсуа, благодарю, не надо мне ничего показывать.

– Как хотите, – проворчал мошенник, немного обиженный. – Я лишь хотел заметить, что лучшее завоевание то, которое проводится мирным путем, без звона алебард и стрельбы из ружей.

– Франсуа, ты великий стратег, – заметила Амалия, – но оставим пока в покое алебарды. Ты, как я понимаю, пользуешься доверием местного населения… – Повар поклонился с преувеличенной скромностью. – Выясни, кто сегодня утром заходил на конюшню и что там делал. Меня интересуют все, кто прикасался к лошади герцога, ее зовут Одинокая Звезда.

– А что случилось с лошадью? – переполошился Франсуа. – Надеюсь, ее не украли?

– Не в этом дело, – отозвалась Амалия. – У меня есть некоторые сомнения, Франсуа. Очень нехорошие. Один мой знакомый бан… американец как-то рассказывал мне, что будет, если лошадь накормить дурманом. Животное не то чтобы сходит с ума, но оно начинает странно себя вести. Лужа может показаться ему океаном или, наоборот, целая река будет видеться не шире лужи. Герцог сказал мне, что лошадь сбросила его как раз перед лужей, и это совпадение заставило меня задуматься. Может, тут была простая халатность, а может, нечто большее. Так или иначе, я хочу знать наверняка.

– Думаете, – спросил Франсуа напрямик, – кто-то хочет отделаться от герцога?

– Видишь ли, Франсуа, – призналась Амалия, – я не исключаю и того, что произошла досадная случайность. Наверное, все эти разговоры так на меня подействовали.

– О камне? – проницательно осведомился Франсуа.

– О камне, который якобы приносит несчастье. И вот еще что, мой Франсуа. Будешь болтать с прислугой, узнай, как именно умерли родные герцога. В смысле, не была ли их смерть неожиданной, не показалась ли она кому-то странной, ну… и так далее.

– Будет сделано, мадам!

– Я на тебя рассчитываю, Франсуа!

Последователь Вильгельма Завоевателя, видимо, и впрямь успел обвыкнуться среди местного населения. После обеда, на котором присутствовали все гости, за исключением Эмберов – они уехали к себе в имение, расположенное по соседству, – и Арчи, лежавшего в своей спальне с распухшей ногой, Франсуа смог доложить своей хозяйке следующее.

Герцогиня Олдкасл, мать Арчи, сгорела от скоротечной чахотки в несколько недель. Смерть ее была неожиданной, но никто особо не удивился – всем было известно, что семейная жизнь герцогини не заладилась и муж обращался с ней чрезвычайно пренебрежительно.

Ее дочь, Джорджину, молодую впечатлительную особу, нашли в петле примерно через год после смерти матери. Джорджина оставила записку, в которой написала, что больше не хочет жить. Слуги вспоминали, что в последнее время она была чрезвычайно подавлена и много плакала. Смерть матери, к которой Джорджина была привязана, сильно на нее повлияла, но отчасти, возможно, ее состояние объяснялось характером ее отца, герцога Олдкасла. Это был человек, обладавший даром превращать в ад жизнь своих близких, и, когда он умер от апоплексического удара через несколько месяцев после самоубийства дочери, все только вздохнули с облегчением.

Гораздо больше оплакивали потерю его старшего сына и наследника, Сирила Олдкасла, и его юной жены. Но про эту историю уже столько писали! Они утонули во время медового месяца, вот и все.

Словом, с этой стороны все выглядело достаточно буднично и объяснимо, зато по поводу конюшни Франсуа удалось раскопать кое-что интересное. Утром в Олдкасле побывал какой-то нищий. Он сразу же ушел, едва его прогнали, но вот был ли он на конюшне – этого Франсуа не брался утверждать. С нищим разговаривала вторая горничная Элизабет, и она утверждала, что его вид ей не понравился. Она охарактеризовала его как «противного старика». Откуда он шел? Кажется, она увидела его на той дороге, что ведет мимо конюшен. Стало быть, он мог теоретически незаметно забраться туда, чтобы подсунуть отраву герцогской лошади. Да, но тогда получается, что он должен был знать, что герцог всегда ездит именно на этой лошади. Больше слугами не было замечено ничего необычного.

Амалия поблагодарила Франсуа и отослала его. Когда он ушел, она открыла шкатулку, вынула из нее «Принцессу» и стала задумчиво смотреть на сиреневое пламенеющее чудо.