Английский сад. 2. Тернистая дорога

Распахнув двери палаты, Виктор пытался унять дыхание, он посмотрел на Диану, смотрящую на залитую солнцем площадь перед госпиталем. Заметив его, она слегка улыбнулась, эта улыбка была сдержанной, но глаза шаловливо блестели, а губы приоткрылись в жаждущем поцелуе. Уняв дыханье, Виктор подошел к ней, садясь на край постели, он коснулся пальцами ее щеки, они все также ничего друг другу не говорили, но слова им были не нужны.

- Знаю, что не выдержишь еще одного сына, - прошептала она.

- Я смирюсь с этим, моя милая, - Виктор прижался к ее виску губами.

- Не придется, - смеясь, сказала она.

- Это же почему же? – он тоже засмеялся.

- Ну, потому что это девочка, - они смотрели глаза в глаза, ее дыханье опаляло его, и он был готов петь от счастья. Он так давно мечтал о дочери, он хотел выдать ее замуж, оставить в семье, нарушить все эти глупые традиции. Женщина не должна платить за мужскую глупость таким образом.

- Девочка, - зачарованно прошептал он.

- Какое имя ты дашь? – робко задала вопрос Диана.

- Не знаю, а какое бы ты хотела? – она бросила краткий взор на колыбельку.

- Элеонора, - Виктор поцеловал кончики ее пальцев, Диана задрожала от нахлынувших чувств.

- Чудесно…

- Элеонора Джорджина Эммалина, - Диана подчеркивала каждое имя, чтобы он понял, что имела она в виду, - как тебе?

- Мне нравится.

- Виктор, - она гладила его подбородок.

- Я очень счастлив…

Сумерки рассеялись, что еще осталось что-то от них, почти прозрачные сгустки кружили над головами, пытаясь плотнее укатать дорогу, имя которой жизнь, а конец неведомый никому. Загорелся знакомый огонек надежды. Надежды, что завтра будет другой день, приносящий только счастье и радость, где не будет ни слез, ни лжи, ни предательств. Но вместо исцеляющей веры в прекрасное будущее, развернулась бездна, готовая поглотить все волшебное на этой земле – жизнь. И эта бездна становилась все сильнее, и лекарством от нее стала бы только любовь и красота. Но достаточно ли этого? И смогут ли они побороть надвигающуюся тьму?

«Суметь бы умереть со словами: «Жизнь так прекрасна», и тогда все остальное неважно. Проникнуться бы такой верой в себя – тогда прочее не играет роли»

М. Пьюзо«Крестный отец»

Глава вторая.

Над Бездной.

Декабрь 1934.

Съежившись от холода, она стала укутываться в теплую шерстяную шаль, за окном тихо скрипели окоченевшие ветки, тянувшиеся своими гибкими, как у юной девы телами, к окнам, ища тепла, мечтая о лете. Ветер слабо завывал, разнося пегие облака по чернильному небу, то открывая, то прикрывая далекие звезды. «Как холодно», - подумала Диана, она села поближе к камину, чтобы согреть онемевшие от холода ноги. Дела на «Хомс и Ко» стали идти лучше, поэтому в их семье тоже произошли перемены. Диана кинула краткий взгляд на колыбельку, где мирно спала Элеонора. Виктор давно хотел девочку, и тут на свет появилась она, этот подарок судьбы, их первый рыжеволосый ребенок. Эта малютка окончательно примерила их, в их отношения вновь вернулась нежность и любовь. Виктор каждый день, смотря на ее округлявшийся живот, смотрел на нее с любовью, невольно во сне касаясь теплыми ладонями ее живота. Они нашли в себе силы простить друг друга, нашли вновь потерянные чувства. И это было настоящим чудом.

Диана сжимала письмо от Каролины Хомс, она не смогла дождаться Виктора, чтобы отдать ему письмо. Диана приехала домой из Грин-Хилла, когда Глория подала ей почту за сегодняшний день. По дороге в детскую ее взгляд наткнулся на знакомый адрес Хомсбери. Нет, она не могла ждать Виктора, время приближалось к полуночи, а он еще не вернулся из Парижа, с которым он налаживал сотруднические отношения. Диана вскрыла конверт, бегло читая письмо от свекрови. Эта язва, как всегда, пыталась показаться значимой фигурой, сказав, что она, Диана, не достойна всей этой жизни. Она высмеяла их детей, их семью, посчитав, что их семья тоже когда-нибудь расколется, но своих детей Диана не учила ненависти к ближним. Часы пробили полночь, волосы наконец-то высохли, ложась на плечи воздушным облаком. Диана расправила постель, юркнув под стеганое покрывало.