Английский сад. 4. Кружева

Месяц на Ибице прошел для него без потрясений. Рядом была Бланка, как любящий друг, оберегающий его от всего. Хотя он уже начинал скучать по шуму Лондона, и по своей работе, по семье и всей этой разгульной жизнью. Ночами он гулял по пляжу, как в один из таких вечеров он увидел Бланку сидящую у кромки моря. Она смотрела вдаль, кидая камешки в воду, Джозеф беззвучно подошел к ней, садясь рядом с ней. Она обернулась, смотря на него совсем по-другому. Его словно обдало горячей волной. Сам того не ведая, он потянулся к ней, целуя в губы. Джозеф знал, как сделать эту ситуацию волнующей и возбуждающей. Песок был влажный и прохладный, но они оба пылали, желание стучало в висках, тело просило удовлетворения.

Он подхватил ее на руки, шепча, что это не лучшее место для занятий любовью. В его номере, оказавшись на кровати, он позабыл все свои запреты. Он хотел это создание. Ее волосы темным золотом разметались по его груди, он вдыхал запах моря, страсти, пробуя на вкус соль и радость. Бланка блажено вздохнула, когда его гладкие ладони прошлись по ее ногам. Джозеф сам был готов задохнуться от восторга, когда ее маленькие пальчики небрежно стали с него стаскивать одежду. Где-то разум кричал, чтобы он прекратил, потому что ее мать будет против этого, но его мало, что могло уже остановить. Задушив последние капли разума, Джозеф решил наслаждаться ее телом. Ее смуглая кожа белела в ночи, ее темные, почти черные ланьи глаза не отрывали взгляда от него. До этого искушенный Джозеф, никогда не интересующийся насчет свободы своих любовниц, спросил у нее:

- Твое сердце свободно?

- Да, мы расстались с Педро, ненавижу изменщиков. Ну, давай же, опровергни слухи о холодности англичан, - она потянулась к нему.

- Я холодный ирландец, с каменным сердцем, - он накрыл ей рот своим, и их руки сплелись в тугой узел. Джозеф гладил ее, как дорогую гитару, бережно дотрагиваясь до нее, словно касаясь части ее души. Ее тело призывно отвечало на его ласки. Луна вошла в зенит, озаряя их, и были словно в облаке. Ему вспомнилась песня Бетти: «Однажды на берегу моря», где она пела о богине, вышедшей из моря на берег.

- О, - выдохнула она, их общее напряжение возрастало, и тогда Джозефу показалось, что он действительно владеет богиней, - и это слухи вправду.

- Я же сказал, я холодный ублюдок, который не знает слово любовь, - резко ответил он.

- Ты не холодный ты просто на себя наговариваешь, - ее ладошка легла на его подбородок.

- О,  в Лондоне я всех соблазнял, - заключил он.

Утром она проснулась, и его не было рядом, она вышла из его номера, как заметила Анабель. Бланка съежилась.

- Он уехал, сегодня утром, звонок из Лондона.

- Мистер Питерсон разве не обещал тебе вернуться сюда? – спросила она.

- Нет, и он не мистер Питерсон, он Джозеф Хомс, и он специально скрыл свое имя, я узнала это сегодня. Скажи мне, что ты не спала с ним, скажи, что между вами ничего не было, - Анабель завела ее в номер, чтобы никто их не слышал, - я умоляю тебя.

- Я спала с ним, мама. Это было прекрасно. Я влюбилась, и если надо найду его в Лондоне, - заявила она.

- Дура, - она залепила пощечину дочери, - ты дура. Этот богач никогда не жениться на такой, как ты. И я не допущу этого!

- Что! Да, он богат, мама, и он лучше Педро! – глаза у Бланки пылали гневом.

- Идиотка! Он твой родственник! – Анабель побледнела от злости.

- Лжешь!

- Это правду, его отец и мой отец - двоюродные братья. Я его сестра, он твой троюродный дядя.

- Это не родство! Ты врешь! – Бланка была близка к истерике.

- Твой дед Кевин, сын Марии Трейндж, Мария сестра Виктора Хомса, Джозеф его внук. Мне очень жаль дорогая, да я внебрачная дочь Трейнджа. У Надин был роман с ним.

- Я люблю его, - прошептала она сквозь слезы.

- Они не разрешат вам быть вместе, - Анабель вышла из спальни, в то время, как Бланка решила ночью тайно сбежать в Лондон, искать Джозефа Хомса.

₪

Картина была почти закончена, оставались последние штрихи. Антонио критически посмотрел на полотно, потом перевел взгляд на спящую Мери-Джейн. Уже два года он боролся за нее, заставлял соблюдать диету, принимать витамины, и почти каждых три месяца возить к морю. Чаще всего ему удавалось выиграть у болезни времени, и тогда он замечал румянец на лице М-Джейн, но по-прежнему он чувствовал, что сможет ее переломить. Их отношения всегда сохраняли минорную ноту, они оба ощущали грусть и горечь, почти не прекращающиеся чувство скорого расставания. На черном небе не было звезд, поэтому Антонио плохо видел в темноте белую спину Мери-Джейн. Он отключил ночник, ложась спать.