Английский вояж

И срулила нафиг. А в курительную зашла Тонкс, с видом растерянным и испуганным. Уставилась на меня то ли с надеждой, то ли со страхом. Впрочем после вопроса «Ними?», завизжала, заорала что не приснилось, рванула ко мне. Впрочем, притормозила и аккуратно поцеловала в уголок губ.

Я все это с благожелательной мордой лица вытерпел, однако тыкнул пальцем в кресло и после того как Ними уселась, затеял «нам надо поговорить».

— Доброго тебе утра, спасибо за прекрасную ночь, надеюсь не последнюю, — на что девица заблестела глазами, но я был неумолим, — однако, нам нужно формализовать отношения. Итак, я предлагаю тебе место своей и только своей любовницы, — озвучил я, — понимаю, что это несколько эгоистично, однако, ситуация такова. Мы занимаемся любовью, — мысленно заменил я слова по совету Браун, — по обоюдному согласию. При этом, у меня, возможно, есть отношения с другими девушками, о которых ты знаешь.

— Знаю, — кивнула Тонкс, сложив руки на коленях, как вдруг переполошилась, — как «возможно»? Гарри, ты из — за меня по…

— Нет! — поспешил я прервать поток самобичеваний, — что там — к тебе отношения не имеет и если у нас что — то не сложится, то из — за меня и девушек, а никак не из — за тебя. Вопрос к тебе, устраивает ли тебя их возможное наличие и согласна ли ты с ним? Кроме того, знаю, что это эгоистично, но пока ты со мной мне бы не хотелось чтобы у тебя были другие мужчины. Да и с женщинами неоднозначно, но это хотя бы обсуждаемо, — решил я, потому как при всех прочих равных я реально выкатываю свинские условия, — тебя устраивает такой вариант?

— Да, — кивнула Тонкс с видом «я на все согласная», — устраивает. И Гарри, спасибо тебе большое, прости…

— Стоп, — повысил голос я, — никаких прости. У тебя есть некоторые сложности, если ты хочешь, то мы постараемся их вместе преодолеть. Никаких прости и прочего. Я знаю на что иду, меня это устраивает. Ты мне нравишься.

— Хочу, — закивала Ними, на что я ядовито ухмыльнулся.

— Хочешь, говоришь, — протянул я, — скажи мне тогда, сестрица, почему ты за два месяца не открыла учебник окклюменции дальше второй страницы?

— Ну… я… это… — закатила девица глазки, — Ты что, следил за мной? — типа нашла виноватого Тонкс.

— Ага, — ехидно ответил реально приглядывающий за всеми я, — и толстый слой пыли, на второй странице книги, вообще ни при чем.

— Ну прости, — неискренне извинилась Тонкс, — там жуткая нудятина.

— Угу, — покивал я, — только эта нудятина, насколько я знаю, единственное, что поможет тебе нормально управлять метаморфизмом. Во всех, — многозначительно повел я взглядом, — смыслах.

— Погоди, — задумалась Тонкс, — так и там тоже? — посмотрела на мою челодлань и выдала, — Гарри, миленький, прости, я не поняла.

— Так, теперь поняла? — вылез из челодлани я, на что последовал кивок, — занимайся тогда. Ну а практика думаю тебе понравилась.

Просто писец, это я должен быть раздолбаем и бабником с гаремом, а у меня все должно выходить. Уд — козел, зажилил Марти Сьюшные силы. И теперь я в окружении людей, с кучей проблем и тараканов, которые мне… Да уж, надо решать как в реальном мире, невзирая на магию. Смешно, что еще скажешь.

Позавтракали, к одиннадцати подошли Сириус с Лавандой, благо производство перенесли в Дом клана да и жили, к слову сказать, многие сокланы теперь там.

Озвучил я свои резоны, продемонстрировал списки. Ну и приступили мы всей теплой компанией к приему посетителей.

Собственно, кроме двух мастеров приняли всего лишь одного человека: подмастерье артефакторики и трансфигурации. Тиресий Трелони, дальний родственник нашего профессора. Что комично, дара «третьего ока» ему не досталось, на что намекала слепота прототипа имени. Вот даже не знаю, анекдот из серии: «как вы мага назовете, так он вам и намагичит».

Как не забавно (или закономерно), но восемь оставшихся человек, профессионалы, достаточно молодые, оказались шпионами, черт знает кого. Ну или как минимум имели за пазухой немалый камень, потому как клятву приносили неискренне, магического отклика не возникало. Безусловно, жалко что нет, но, если подумать, то без подводных камней было бы слишком жирно.

Вечером Джинни отдавалась страстно и с энтузиазмом, ну а в конце вползла на меня и стала задавать вопросы:

— Гарри, а ты меня простил? — похлопала зелеными наглыми глазищами рыжая.

— За что? — ровно спросил я.

— Ну, ты же сердился, — поелозила на мне рыжая, впрочем я её приподнял и усадил, разговор предстоял серьезный.

— Сердился и сержусь, — ответил я под внимательным взглядом Луны, — в первую очередь, потому что ты не понимаешь, за что.

— Из — за Тонкс? — закатила пробный шар рыжая, эпически промазав.