Аня

В кустах смородины было хорошо. Тихо. Из домика доносились вскрики телевизора, но они почти не мешали думать. Тоненько звенели комары, толчась легким облачком в тени шелестящей на ветру кроны старой яблони. Аня выискала у забора случайно заблудившийся стебель лебеды и помахивала им, как веером, отгоняя назойливых насекомых. Лениво отщипывала с веток сизые ягоды и бросала их в ведерко. Дно едва прикрылось россыпью смородины вперемешку с листьями и соринками. Грязная работа. Потом придется тщательно перебирать, мыть, сушить и перетирать с сахаром. Или варить варенье. И куда его столько? Еще с прошлого года не распечатаны банки с наклейками «клубника», «смородина», «крыжовник», «жимолость», «голубика», «алыча». А тут новые подоспели. Имя им — легион. Выстроились стройными рядами. Ждут, когда до них дойдет очередь. Или не дойдет. Тогда придется переваривать. А то и выбрасывать безнадежно забродившие сладости.

У Александры Ивановны дачное производство поставлено на широкую ногу. Фрукты и овощи сортируются, моются, режутся, укладываются в банки, заливаются рассолом, маринадом, наталкиваются специями, пастеризуются и наглухо закатываются крышками. Сотни банок, баночек и баночищ заполнены огурцами, помидорами, лечо, кабачками, патиссонами как в чистом виде, так и в самых смелых, подчас несочетаемых комбинациях. К ним прилагаются в комплекте банки с приправами — жгучей аджикой, едким чесноком, перечно-луковой смесью, сочным укропом. В огромных бутылях зреет вино, вздыхая под резиновыми перчатками, расставившими толстые сосисочные пальцы. Кроме садово-огородных плодов, заготавливают дары дикой природы: черемшу, лопух, папоротник и икру солят, водоросли сушат, рыбу вялят, коптят, морозят и консервируют, не боясь возбудителя ботулизма. То, что в банки не заталкивается, отправляется в морозильные камеры. Их две — одна, постарее и пострашнее, на даче. Другая — новенькая, в городской квартире. Холодильников тоже два — и там, и там. Они трещат, набитые припасами, но исправно морозят. Главное — чтобы электричество не отключили. А чтобы больше поместилось, продукты подготавливают грамотно: рыба перерабатывается на фарш в целях экономии полезной площади, овощи мелко нарезаются — и места меньше занимают, и готовить удобно: бросил в кастрюлю — и порядок.

Александра Ивановна готовит хорошо. Не скаредничает. Не жалеет полезных продуктов: масла, сала, мяса. Получается остро, пахуче, наваристо. А чего мелочиться? Борщ — так борщ, чтобы ложка торчком стояла между кусищами жирного мяса. Жаркое — так жаркое, чтобы янтарные круги жира плавали и чесночно-перечным огнем пекло. А пожар во рту потушить — вот, пожалуйста: хотите — квасок самодельный, на бруснике настоянный. Хотите — сок облепиховый, красносмородиновый, черносмородиновый. Хотите — компотик сладенький, из груш собственных сваренный, прямо сироп, а не компот. Хотите — винцо домашненькое из чего хотите. А не хотите — так извините. Марципанов не выращиваем.

Хорошо живут Мельниковы. Зажиточно. В кафе тоже дела идут споро, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. И продуктов излишки остаются. Александра Ивановна их домой тащит, старается. Не пропадать же добру. Скучают в подполе, ждут своего часа шеренги казенных бутылок растительного масла, ящики с компотами из экзотических ананасов-персиков, отечественных вишен-черешен, пирамиды тушенки-сгущенки, мешки с сахаром, рисом, гречкой, мукой. То, что в подпол не влазит, заполняет углы в домике, скапливается под столом и диваном, пристраивается на чердаке и веранде. Так что если бомба какая упадет или война, не дай Бог, Мельниковы лет на двадцать питанием обеспечены.

И беленькой тоже в достатке. Не все ж винцо самодельное пить — душа чего покрепче требует, особенно после баньки. Веничком нахлещешься, попаришься как следует, плеснув из ковшичка квасок на раскаленные камушки — тут-то она, холодненькая, в самый раз будет. Да под пироги, жаром пышущие. Пироги Александра Ивановна печет знатные: с рыбой-рисом, яйцом-луком, мясом-капустой.

— Ленечка! Анечка! Идите кушать! — Александра Ивановна вышла на веранду, стоит на свежем ветерке, пот с разгоряченного лба полотенцем утирает. Жарко в кухне у плиты стоять весь день-то.

— Иду! — Аня взглянула на наручные часики.

Двенадцать. Обедать вроде рано. Пока не хочется. Тем более что уже два раза завтракали — когда проснулись, чисто символически. Так, пустяки: творог домашний со сметаной, блины с вареньем да ягоды с сахаром. Потом уж, часов в десять, поели по-настоящему: тушеные овощи с рыбными котлетами и салаты всякие разные. Потом чай пили. С пирогами. Куда ж обедать-то? Но свекровь не переспоришь. Придется идти. А часики хорошенькие. Из капельного серебра. Их сегодня утром Александра Ивановна и Леня подарили. По случаю годовщины свадьбы. Она и забыла совсем. Ничего мужу в подарок не приготовила. Неудобно получилось. Ну ничего. Леня не обиделся. Он покладистый.

— Аня! Ау! Все стынет!

— Иду-иду!