Аня из Инглсайда

Когда Сюзан поставила перед ней торт с его мерцающими пятьюдесятью пятью свечками, тетя Мэри Мерайя отчаянно сглотнула, но все же не смогла подавить рыдание и в результате издала звук, похожий на судорожный кашель.

— Тетечка, вы не совсем здоровы? — воскликнула Аня.

Тетя Мэри Мерайя бросила на нее ледяной взгляд.

— Я вполне здорова, Ануся. Удивительно здорова для такого почтенного возраста.

В этот весьма удачный момент в столовой появились близнецы. Вдвоем они внесли корзинку с пятьюдесятью пятью желтыми розами и среди неожиданно воцарившегося молчания вручили ее тете Мэри Мерайе, лепеча поздравления и добрые пожелания. За столом зазвучал хор восхищенных голосов, но тетя Мэри Мерайя не присоединилась к нему.

— Бли… близнецы задуют свечи вместо вас, тетечка, — неуверенно и обеспокоенно выговорила Аня, — а затем… вы ведь разрежете торт?

— Не будучи совсем одряхлевшей — пока еще, — я, Ануся, могу задуть свечи сама.

Тетя Мэри Мерайя начала задувать свечи — нарочито усердно и размеренно. С таким же усердием и размеренностью движений она нарезала торт и отложила в сторону нож.

— А теперь я, вероятно, могу попросить позволения удалиться. Такая старая женщина, как я, нуждается в отдыхе после стольких волнений.

Со свистом пронеслась тафтяная юбка тети Мэри Мерайи. С грохотом упала корзина с розами, когда тетя Мэри Мерайя прошествовала мимо нее.

Со стуком проследовали вверх по лестнице высокие каблуки тети Мэри Мерайи. С шумом захлопнулась в отдалении дверь комнаты тети Мэри Мерайи.

Ошеломленные гости ели свои куски торта с таким аппетитом, какой могли мобилизовать, в напряженном молчании, нарушенном лишь рассказом миссис Мартин о каком-то докторе из Новой Шотландии, который отравил несколько своих пациентов, впрыснув им дифтерийную палочку. Остальные, чувствуя, что эта история, возможно, не в лучшем вкусе, не поддержали похвальную попытку миссис Мартин оживить беседу, и все ушли, как только смогли сделать это, не нарушая приличий.

Расстроенная Аня бросилась в комнату тети Мэри Мерайи.

— Тетечка, да в чем дело?

— Неужели было необходимо во всеуслышание объявлять о моем возрасте, Ануся? Да еще и приглашать сюда Аделлу Кэри… ей давно до смерти хотелось знать, сколько мне лет!

— Тетечка, мы хотели… мы хотели…

— Не знаю, какова была твоя цель, Ануся. Но одно я знаю очень хорошо — за всем этим что-то кроется… О, я читаю твои мысли, дорогая Ануся, но я не стану выпытывать. Я оставлю все на твоей совести.

— Тетя Мэри Мерайя, моим единственным намерением было доставить вам удовольствие, отпраздновав ваш день рождения. Мне ужасно жаль…

Тетя Мэри Мерайя приложила к глазам платочек и мужественно улыбнулась.

— Конечно, я прощаю тебя, Ануся. Но ты должна понимать, что после такой преднамеренной попытки оскорбить мои чувства я не могу больше оставаться здесь.

— Тетечка, неужели вы не верите…

Тетя Мэри Мерайя подняла длинную, худую, узловатую руку.

— Не будем обсуждать это, Ануся. Я хочу покоя… просто покоя. Пораженный дух — кто может подкрепить его?[9]

Аня все же пошла в тот вечер на концерт вместе с Гилбертом, но нельзя сказать, что она приятно провела время. Гилберт отнесся к случившемуся спокойно. «А чего же еще ожидать от мужчины?» — как сказала бы мисс Корнелия.

— Я припоминаю, что она всегда немного болезненно воспринимала разговоры о возрасте. Отец частенько поддразнивал ее. Мне следовало предупредить тебя, но это как-то ускользнуло из моей памяти. Если она уезжает, то не удерживай ее. — «Приверженность к семье» помешала ему добавить: «Скатертью дорога!»

— Она не уедет. Это было бы слишком большой удачей, — недоверчиво покачала головой Сюзан.

На этот раз Сюзан ошиблась. Тетя Мэри Мерайя уехала на следующий же день, простив всех в минуту расставания.

— Не вини Анусю, Гилберт, — великодушно призвала она. — Я не считаю, что она сознательно пыталась нанести мне обиду. Я никогда ничего не имела против того, чтобы у нее были какие-то секреты от меня, хотя для такой чувствительной души, как моя… Но, несмотря ни на что, — добавила она с видом человека, признающегося в определенной слабости, — мне всегда нравилась бедная Ануся. Но Сюзан Бейкер — это совсем другое дело! Мой последний совет тебе, Гилберт, — поставь Сюзан Бейкер на место, чтобы она и пикнуть не смела.

Сначала никому не верилось в такое поразительное везение. Затем постепенно они начали осознавать, что тетя Мэри Мерайя действительно уехала, что снова можно смеяться, не опасаясь задеть чьи-либо чувства, и открывать все окна, не слыша ни от кого жалоб на сквозняки, и есть, не ожидая разговоров о том, что твое любимое кушанье может вызвать рак желудка.

«Я никогда еще не прощалась так охотно ни с одним гостем, — немного виновато думала Аня. — Но как хорошо снова быть самой себе хозяйкой».

Заморыш тщательно вылизывал свою шерстку, чувствуя, что есть все же радости и в кошачьем существовании. В саду зацвел первый пион.

— Мир прямо-таки полон поэзии, правда, мама? — сказал Уолтер.