Аня из Инглсайда

Она молитвенно сложила маленькие загорелые руки и подняла заплаканное лицо к небу.

— Дорогой Бог, — прошептала она, — если Ты сделаешь так, чтобы мама поправилась, я пройду ночью по кладбищу. Дорогой Бог, пожалуйста. И если Ты сделаешь это, я никогда больше не буду беспокоить Тебя просьбами.

26

Не смерть, а жизнь пришла в самый призрачный час ночи в Инглсайд. Уснувшие наконец дети, должно быть, почувствовали даже во сне, что черная тень унеслась так же бесшумно и быстро, как налетела, — когда они проснулись в пасмурное утро под звуки желанного дождя, в их глазах был солнечный свет. И Сюзан, помолодевшей лет на десять, едва ли нужно было сообщать им радостную новость: кризис миновал и мама останется в живых.

Была суббота, в школе — выходной. Дети не могли выйти из дома — несмотря на то что любили бегать под дождем. Этот ливень был слишком сильным, и им пришлось сидеть дома — сидеть очень тихо. Но они чувствовали себя, как никогда, счастливыми. Папа, неделю почти не спавший, упал на кровать в комнате для гостей и заснул, глубоко и надолго, но лишь после того, как позвонил по междугородному телефону в авонлейский домик с зелеными мезонинами, где двух старых женщин вот уже несколько дней бросало в дрожь каждый раз, когда звонил телефон.

Сюзан, чья душа в последние дни не лежала к приготовлению десертов, на радостях испекла великолепный апельсиновый корж к обеду, обещала пудинг с вареньем к ужину и замесила двойную порцию теста для сливочного печенья. Петушок Робин порхал по всему дому и щебетал без устали. Даже стулья выглядели так, что, казалось, сейчас затанцуют. Цветы в саду снова смело подняли лица к небу, и сухая земля радовалась дождю. А Нэн, купаясь в своем счастье, готовилась испить до дна чашу последствий своего соглашения с Богом.

Ей не приходило в голову отказаться от своего обещания, но она продолжала мешкать с его исполнением, надеясь, что сумеет набраться чуть больше храбрости. При одной мысли о том, что ей предстоит, «кровь стыла в жилах», как очень любила говорить Эми Тейлор. Сюзан чувствовала, что с ребенком что-то происходит, и прибегла к касторке — однако без видимых положительных результатов. Нэн проглотила лекарство безропотно, хотя не могла при этом не подумать, что Сюзан дает ей касторку гораздо чаще с тех пор, как было заключено то, прежнее, соглашение с Богом. Но что была касторка по сравнению с ночной прогулкой по кладбищу? Нэн просто не представляла, как она когда-либо сможет пройти по кладбищу. Но пройти она должна. Мама все еще была так слаба, что никому не позволяли увидеть ее, кроме как заглянув на мгновение в приоткрытую дверь. Она выглядела такой бледной и худой. Неужели это потому, что она, Нэн, все еще не выполнила взятое на себя обязательство?

— Мы должны дать ей время, — говорила Сюзан.

Как можно «дать» кому-то время, удивлялась Нэн. Она-то знала, почему мама не поправляется быстрее. Нэн стиснула свои маленькие жемчужные зубки. Завтра опять суббота, и завтра ночью она должна сделать то, что обещала.

Опять всю первую половину дня шел дождь, и Нэн не могла не испытывать облегчения. Если и вечером будет дождь, то никто, даже Бог, не сможет потребовать от нее, чтобы она бродила в такую погоду по кладбищам. К обеду дождь прекратился, но с моря в гавань и Глен прокрался туман, взяв Инглсайд в кольцо своего мрачного волшебства. Так что у Нэн все еще оставалась надежда. Если будет туман, она тоже не сможет пойти. Но к ужину поднялся ветер, и напоминающий сновидение туманный пейзаж исчез.

— Сегодня не будет луны, — заметила Сюзан.

— Ох, Сюзан, не могли бы вы сделать луну? — в отчаянии воскликнула Нэн. Если ей придется пройти по кладбищу, должна быть луна!

— Что ты, детка, никто не может сделать луну, — отвечала Сюзан. — Я просто имела в виду, что будет облачно и ты не сможешь увидеть ее. Да и какая тебе разница, есть луна или нет?

Этого Нэн не могла объяснить, и Сюзан еще больше встревожилась. Что-то явно мучает ребенка — Нэн вела себя так странно всю неделю. Она и ела мало, и все хандрила. Беспокоится о маме? Нет нужды беспокоиться — миссис докторша поправляется.

Все так, но Нэн знала, что мама скоро перестанет поправляться, если она, Нэн, откажется от соглашения. На закате облака рассеялись, и появилась луна. Но какая странная луна — огромная, кроваво-красная. Нэн никогда не видела такой луны. Она внушала ужас, и Нэн едва ли не предпочла бы темноту.