Анизотропное шоссе [СИ]

Наряды среди новеньких распределяли с фантазией. Для начала рукраб устроил открытый аукцион, и первым предметом торга стала «вечная» халтура по доставке воды из Кеми на Попов остров посредством пары телег с цистернами. Работа ведрами, пусть даже на морозе, это тебе не баланы из болота тягать, да еще постоянно «за колючкой», в дороге, значит, можно брать мелкие поручения. Такую возможность надо ценить! И лот ушел на троих, в складчину, всего за сто пятьдесят рублей. Второй бид судьба не иначе как создавала для меня: помощник электромонтера! Я, было, попробовал биться, уговорившись занять у Михаила Федоровича его последние два червонца, но куда там: какой-то бывший офицеришко сумел выложить за уникальное местечко восемьдесят пять целковых. Последними, уже без торга, в продажу пошли выходные дни — всего-то по три рубля, пятидневка с хорошей скидкой за опт, то есть по червонцу.

Впахивать на лесоповале предлагалось уже совершенно бесплатно. Хотя, после короткого рекламного рассказа о повышенном пайке, новых теплых бараках на лесных командировках и шансе после начала навигации остаться на материке, желающих попасть «на тяжелые» оказалось заметно больше, чем требовалось. Отбирали только сильных, молодых, да с короткими сроками. Надеюсь, кому-то из них повезет, и обещания окажутся правдой, тогда как от обладателя клоунских ботинок я уже знал, что такое, конечно, бывает… Но очень редко. Большинство просто пережгут в невыносимо тяжелой работе, заморозят в щелеватых, сляпанных на скорую руку сараях, и выкинут на Соловки — доживать в слабосилке до следующей смертельной зимы.

Следующая вакансия в исполнении кривляющегося распорядителя бала звучала диковато:

— Мусор таскать! Лошадь и помощника предоставляет администрация!

Не знаю точно, почему я сделал шаг вперед, не убоявшись откровенно подлой работы. Возможно, выстрелила давно лелеемая ассоциативная цепочка: лошадь — конский волос — леска — рыбалка — побег. Но скорее я подсознательно понял, что список реальных задач на сегодня и ближайшее будущее фактически завершен, и в этой ситуации компания не распределенного по нормальным местам интеллигентского балласта, пусть пока еще достаточно импозантного и сытого на вид, соседство опасное… Не зря сосед особо предупреждал о «приучении к свободному труду»: зимой, когда делать нечего, на выручку организаторам каторги идут специально изобретенные издевательства, такие как перемещение штабелей бревен и досок с места на место или вычерпывание моря ведрами. Никому не нужная суета, ненужные люди, соответствующее питание и отношение.

Между тем рукраб посмотрел на меня странно-оценивающе, но возражать не стал, только пробормотал:

— Хиловат, но, поди, не сдохнет до весны…- и уже в полный голос гаркнул: — Че вылупился, как срака? Назвался, быстро!

«Во что я только ввязался!» — мелькнула в моей голове паническая мысль. Но отступать поздно. — Обухов! — отрапортовал я и поспешно попятился назад, в злорадно улыбающийся чужой беде строй.

— Кто еще безработный? Радуйтесь, сволочи, за…бетесь на благоустройстве! — подтвердил мои мысли нарядчик. — А ну шаг вперед! Слева направо, фамилия!

После краткой финишной переклички я ожидал окончания затянувшегося чуть не до обеда спектакля. Но нет, самую интересную часть организаторы приберегли напоследок: распределение вакансий в женской части «дружного» каторжного коллектива, как минимум половину которого составляют подруги и подельщицы уголовников.

Хит сезона — домработница-кухарка для доблестных бойцов-красноармейцев![168] Потребность — двадцать человек! Подвох, по многочисленным грязным намекам, очевиден даже мне: главной обязанностью женщин станет отнюдь не приготовление еды, но самый тривиальный интим.

«Неужто силком в бл…ди загонять прямо тут будут?», — мелькнула обескураживающая мысль.

Подтверждая опасения, истошный крик бабского скандала взорвал угрюмую воркотню строя, но скоро я едва мог сдержать удивление: получить ценную работу проститутки не кинулись только старухи, вероятно понимая, что их все равно не возьмут. Кроме них в стороне остался только жалкий десяток охреневших от прямоты посыла каэрок.

— Жизнь их уже снасильничала, солдатики не добьют, — тихо заметил мне в ухо Михаил Федорович. — Поверь, не страшно бытовать подобным образом после воровской малины или рабочего барака… Тепло и сытно. Еще, глядишь, детишек приживут, да замуж выскочат.

Отбор затянулся без малого на час. Охрана без всякого стеснения лапала кандидаток, впрочем, в стремлении попасть «в личные кухарки» они были и сами не прочь потрясти вислыми сиськами или толстой задницей в куче грязных тряпок. Надсмотрщики наперебой хвастались, демонстрируя изголодавшимся мужикам особо симпатичные и наименее потасканные жизнью экземпляры особей женского пола. Причем, многим из каторжан процесс явно нравился, видать не прививают семейные бараки, где в порядке вещей трах..ться за ситцевой занавесочкой, особой стыдливости. Меня же подобный первобытно-общинный эротизм скорее смешил — как чуть не первое развлечение за год заключения.