Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы. Том 1

— Отведите ее в казармы, — приказал он солдатам, — там она скорее успокоится. Да и нам, господа, нечего здесь делать, отправимся заканчивать наш ужин.

Офицеры не отказались от приглашения герцога и пошли за ним. Туда же повели несчастную Магдалену, которая не переставала хохотать и нести какую-то бессмыслицу.

В это время к месту событий сквозь толпу пробирались трое мушкетеров. Впереди без малейшего усилия прокладывал себе путь Милон Арасский, за ним шел маркиз, позади — Каноник. Друзья прибыли в Бове в тот же вечер. Внезапный шум пожара разбудил их и они, наскоро одевшись, побежали узнать в чем дело. Из несвязных криков толпы они поняли, что в доме остался ребенок, которому грозит смертельная опасность. Удвоив энергию, они стали проталкиваться вперед.

— Клянусь, он еще там! — вскричал Милон, указывая на окно, в котором все еще виднелась фигурка ребенка с протянутыми ручонками. Но вдруг он, вероятно, задохнувшись от дыма, зашатался и исчез.

— Лестницу сюда! Подайте лестницу! — кричал Милон.

— Живей веды сюда! — командовал маркиз. — Мы во что бы то ни стало спасем ребенка!

— И что это только затевают мушкетеры! — слышалось в толпе. — Ведь они идут на верную смерть. Внутри-то все уже в огне, бревна так и сыплются. Смотрите-ка! Ведь они приставляют лестницу!

Все с затаенным дыханием следили за удальцами.

Милон и маркиз принесли лестницу. Маркиз и несколько человек горожан усердно поливали ее водой, а затем приставили к окну, у которого был прежде виден мальчик.

Милон приказал облить и себя водой, быстро взобрался по лестнице и исчез среди черных клубов дыма и языков пламени. Маркиз и Каноник стояли внизу и крепко держали лестницу. Толпа замерла в томительном ожидании. В этой оцепенелой тишине раздавался лишь треск дерева, да рев и свист огня.

— Пропал человек! Не вернуться ему! — проговорил глухой голос, тяжело переводя дыхание.

Маркиз решил пуститься на помощь товарищу и уже взобрался на половину лестницы, верхний конец которой занялся огнем, как в окне показалась темная закопченная фигура Милона. Сквозь дым еще нельзя было рассмотреть, был ли с ним ребенок. Мушкетер лишь сильно шатался, очевидно, задыхаясь от дыма.

— Ради всех святых, скорее, Милон! Скорей! — крикнул ему маркиз.

— А ведь он спас мальчугана! Смотрите-ка, вон он держит его на руках! Только, кажись, ребеночек-то задохся! — послышалось в толпе, и у всех отлегло от сердца.

Милон действительно держал Нарцисса на руках и спускался с ним по лестнице, которую уже охватило пламя. Его было невозможно узнать! Он весь почернел от дыма и копоти, лицо и руки были обожжены, мундир тлел во многих местах. Друзья тотчас же взяли у него ребенка и облили его водой, чтобы потушить платье.

— Он умер! — вскричал маркиз, — у него обгорело все лицо, руки, ноги.

— Он действительно не шевелится, — заметил Каноник, — но, может быть, он только задохнулся от дыма.

— Я нашел его на полу, который уже пылал. Через несколько минут он обратился бы в кусок жареного мяса.

— Он и не многим лучше. Посмотрите-ка, лицо — один сплошной ожог! — сказал маркиз. — Да и один глаз, кажется, пострадал.

— Чей это мальчик? — громко спросил Каноник.

— Одной женщины! Да где же она? — послышались голоса. — Она только что была здесь! Ее увели солдаты! Она была точно помешанная.

— Нечего терять время на разговоры! — вскричал Милон, который и сам жестоко пострадал от ожогов. — Надо сейчас же помочь ему. Где тут у вас живет доктор? Ведите меня к доктору} — обратился он к горожанам, — а то будет уже поздно, и его тогда ничем не спасешь.

— А вы, господа, ступайте на наш постоялый двор и ждите меня там, — обратился он к своим друзьям, — я скоро вернусь.

Маркиз и Каноник последовали его совету, а он, держа на руках все еще бесчувственного мальчика, пошел за несколькими горожанами, которые вызвались проводить его.

Когда доктор внимательно осмотрел покрытого страшными ожогами мальчика, он только пожал плечами.

— Ему нельзя помочь, господин мушкетер, — проговорил он после долгого раздумья. — Не подлежит сомнению, что вы совершили героический поступок, но, боюсь, что вы несколько опоздали. Ведь обгорело не только лицо, но и большая часть тела обезображена ранами. Мне кажется, что этот глаз навсегда потерял способность видеть.

— Да вы прежде всего посмотрите, жив ли он?

— Для него было бы гораздо лучше никогда не возвращаться к жизни, — грустно проговорил доктор. — Ему предстоят бесконечные страдания! Он будет болеть многие годы и даже после этого я не могу обещать вам, что он станет здоровым человеком.

— И все-таки, доктор, употребите все ваши средства, чтобы он очнулся, — сказал Милон.

— Да вы и сами весь в ожогах! — вскричал доктор, внимательно всматриваясь в молодого человека.

— Ничего, я подожду! Ведь не умру же я от этих пустяков. Позаботьтесь прежде всего о ребенке и придумайте, как уменьшить его страдания.

Доктор добросовестно принялся за дело.

— Да что он вам, родственник или?.. — спросил он, невольно удивляясь стоицизму и нежности мушкетера.