Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы. Том 1

Герцог лениво опустился в золоченое кресло. Шале тоже сел.

— Так, в одиннадцатом часу вечера, любезный капитан, — прибавил Кончини, завершая разговор с Ферморелем. — Будьте аккуратны!

— И очень осторожны, — дополнил герцог обычным важным тоном. — Докажите, что вы достойны чести такого поручения!

— Я вполне понимаю его значение, — ответил Ферморель, — в одиннадцатом часу швейцарцы будут в Лувре.

— Когда я покажусь у открытого окна, вы должны пробиться в галерею, — сказал маршал. — Пока не увидите меня, ничего не предпринимайте! Прощайте, любезный капитан!

— И ничего не разглашайте, — прибавил Эпернон, понижая голос.

Ферморель почтительно поклонился и ушел; он, как офицер наемного войска, привык ничего не расспрашивать и не раздумывать над приказами, а просто исполнять их, слепо подчиняясь Кончини, маршалу Франции, первому приближенному и поверенному королевы-матери.

— Этот капитан швейцарцев, кажется, надежный малый, — сказал д'Эпернон, — на него можно положиться. Ну, любезный маршал, мы пришли потолковать с вами.

— А я, кроме того, выслушать ваши приказания, — прибавил Шале.

— Вы нам особенно нужны, любезный маркиз, — ответил Кончини последнему. — На вашу верность и гениальность рассчитана главная часть задачи.

— Объясните нам ваши планы, — попросил Шале. — Вы, конечно, уже переговорили обо всем с ее величеством, и она все знает…

— Насколько это необходимо, разумеется, — высокомерно ответил Кончини.

— Ее величество ведь всегда полагается на опыт верных ей вельмож Франции, — самодовольно заметил д'Эпернон.

— Вечером мы соберемся во флигеле Лувра, который занимает королева-мать, — сказал маршал. — Со мной будет человек тридцать преданных мне дворян. С адъютантами и другими придворными штата ее величества у нас будет почти восемьдесят вооруженных людей. Да прибавьте еще человек тридцать швейцарцев. Как только в одиннадцатом часу вечера Ферморель сделает фальшивое нападение, цель которого перебить мушкетеров в галерее и отдать власть нам в руки, вы господин маркиз, с десятками четырьмя придворных займете и очистите флигель короля… разумеется, для того только, чтобы оградить его величество от всякой опасности.

— Один вопрос, господин маршал. Учтена ли возможность препятствий, которые могут явиться в Лувр извне при выполнении вашего плана? — спросил итальянца маркиз.

— Этого не случится! — вскричал д'Эпернон. — Ведь господин маршал, разумеется, распорядится поставить караулы у всех дверей дворца!

— В одиннадцатом часу, когда я покажусь в окне, — ответил Кончини, — Ферморель пробьется в галерею, оцепив перед тем Лувр. Кроме того, подъемный мост через ров, отделяющий дворец от улиц, будет в это время поднят, так что всякое вторжение извне невозможно! Заняв флигель короля, вы пошлете ко мне офицера с рапортом обо всем, а затем мы приступим к аресту графа де Люиня, герцога Сюлли и других господ из свиты короля.

— Может случиться, что во флигеле мы встретим сопротивление, все может случиться… — с сомнением заметил Шале.

— В таком случае вы употребите силу, маркиз!

— Конечно, — подтвердил д'Эпернон, — не надо никого щадить! Мы лишь тогда можем иметь успех, если будем давать быстрый и твердый отпор всякому сопротивлению. Надо в один час покончить все дело, чтобы не дать времени противоположной стороне прийти в себя.

— А если король вмешается в драку? — спросил Шале, искоса взглянув на собеседников.

— Его величество сам будет виноват в последствиях такого необдуманного поступка, — ответил д'Эпернон, с ироничным состраданием пожимая плечами.

— Вы не в ответе за случайности в драке, господин маркиз, ведь не от вас зависит предупредить ее! Если король сам не остережется, так сам и будет виноват. Можно ли разглядеть его в такой свалке, тем более в полумраке галереи и коридоров? Повторяю вам, кто сам идет на опасность, тот сам виноват в своей гибели! Надеюсь, это может успокоить вас?

— Это снимает с вас всякую ответственность, любезный маркиз, — суетливо уверял д'Эпернон. — Если каждый из нас будет исполнять свою обязанность, дело, несомненно, кончится в нашу пользу, и власть навсегда останется у нас в руках.

— Мы понимаем нашу задачу и ее значение, — сказал Кончини. — Всех нас соединяет одна цель!

Шале и д'Эпернон встали. Маркиз протянул маршалу руку.

— Принимаю данное мне поручение, — твердо сказал он, — то есть, можете считать его исполненным.

— Прекрасно, маркиз!

— До свидания в Лувре, и спокойной ночи двадцать четвертого апреля, — сказал д'Эпернон, подчеркивая фразу.

Любезно раскланявшись, они с маркизом де Шале вышли из комнаты. Заговор был вполне готов. Были все основания надеяться на успех.

Того же самого тайно ожидали и при дворе короля! Обе стороны рассчитывали на успех и победу. Которая ошибалась? Чьей партии суждено было оказаться побежденной?