Анна, королева. Книга 1: Дочь князя

— Было, — упрямо повторила Ефимия. — Даже почти что два пророчества, только второе отчего-то не оформилось окончательно.

— Неужто уж в маразм впала? — пробормотала Анастасия себе под нос. Сказано было тихо, но Ефимия услышала. И обиделась. И расшумелась. И обозвала Анастасию толстой коровой, безмозглой девчонкой и еще другими словами, покрепче.

Юный брат Дамян застал ссору в самом разгаре. Ефимия подпрыгивала на постели, сжимая кулачки и брызгая слюной, и сыпала оскорблениями, Анастасия же, упирая могучие, как у кузнеца, руки в мощные бока, орала одно и то же:

— Сама такая, сама такая, от такой слышу!

— Ох, — только и смог сказать Дамян.

Женщины опомнились.

Ефимия натянула одеяло до самого подбородка, прикрывая ветхую и заплатанную, некогда вышитую рубашку. Анастасия опустила руки по швам, выпрямилась, словно аршин проглотила, и сухо сказала:

— Ну, я здесь уже не нужна. Ожила твоя болящая, как видишь.

— Так что с ней было?

— А ничего и не было, — отрезала Анастасия. — Устала просто. А так — она бабка здоровая, как бык. Еще и на твоих поминках плясать будет.

— На твоих, Анастасия, и с наслаждением! — крикнула Ефимия. И спряталась под одеялом.

— А что ей можно, что нельзя? — допытывался Дамян. — А то ведь она такая, за все хватается, все ей хочется…

Анастасия сурово глянула в сторону Ефимии, хотела, видно, отомстить старухе за ссору, но привычка к честному исполнению долга взяла верх.

— Да все ей можно, — сказала она устало. — Но и все нельзя. Ей главное не увлекаться. В ее возрасте важна умеренность. Спать в меру, гулять в меру. Переедать нельзя, напиваться… Да она сама все это знает.

— Знать-то знает, — сказал Дамян и сокрушенно вздохнул.

Анастасия еще раз посмотрела на Ефимию, поджала губы и нехотя произнесла:

— Ты бы, Дамян, поговорил бы с Татьяной, пророчицей. Эта вот утверждает, что ей пророчество было. В первый раз слышу, чтоб на старости лет новые таланты прорезАлись, однако же всяко бывает.

Ефимия подтянула одеяло к носу, чтобы скрыть довольную ухмылку. Все-таки Анастасия ей поверила.

10.

Татьяна, тощая некрасивая девица с вечно кислым выражением лица, как будто она только что плакала или вот-вот заплачет, долго и дотошно выспрашивала Ефимию об обстоятельствах, сопровождавших неожиданное открытие нового дарования. Считала пульс, смотрела белки глаз, щупала зачем-то голову старухи.

— Сейчас я не могу ничего определенно сказать, — заявила она наконец. — Нужно было раньше меня позвать, а так слишком много времени прошло. Какой-то отголосок чувствуется, но слабый. А может, я этот отголосок чувствую, потому что ты, Ефимия, меня убедила. Я, видите ли, легко поддаюсь внушению.

Она вздохнула, посмотрела на Дамяна, потом на Ефимию, и снова перевела взгляд на Дамяна.

— А если ей и вправду было пророчество, так упадок сил — вполне обычная реакция. Поэтому ей нужно что-нибудь подкрепляющее, куриный бульон, например, или вино с молоком и медом. Или…

— Спать хочу, — сказала Ефимия, отворачиваясь к стенке. Ей надоела вся эта возня вокруг. — Идите все.

— Ты, Дамян, иди, — сказала Татьяна, горестно вздохнув. — Поздно уже. А я с ней посижу. Может, ей что нужно будет…

— И ты иди, — Ефимия заворочалась в постели, умащиваясь поудобнее. — Если что, я Наталию кликну.

— Наталии пока что нету дома, — Татьяна снова вздохнула, как будто факт отсутствия соседки Ефимии наполнил ее душу печалью. — Я подожду ее прихода.

— Ну, ладно, — отозвался Дамян нехотя. — Но, если что, зовите.

Он ушел, попрощавшись. Татьяна, вздыхая, прислушивалась к его шагам.

— Хороший он парень, — сказала она, когда звук шагов Дамяна стих. — Повезло тебе.

Ефимия промолчала. Она не считала, что ей с Дамяном так уж повезло. Кроме того, она не расположена была к разговорам. У старости, как и у болезни, есть свои преимущества: можно вести себя невежливо, можно делать вид, что не слышишь или не понимаешь элементарных вещей, и тебя не сочтут грубой.

— Только не спи пока, Ефимия, дело есть, — продолжала Татьяна. — Я при Дамяне не хотела говорить. Не спишь?

Ефимия развернулась к Татьяне лицом.

— Ну? — сердито спросила она. — Учить меня будешь чему? Как лучше предсказывать?

— Этому не учат, — Татьяна снова вздохнула. — Это или приходит, или не приходит, как само хочет. Там просто один человек хочет тебя видеть.

Ефимия от неожиданности села.

Пятьдесят лет назад она схоронила своего последнего мужа, и с тех пор жила одиноко, ни с кем особо не сближаясь. Все мало-мальски знакомые Ефимии и соседи остались в далекой северной Серебрянке, и вряд ли кто выбрался в столицу, да еще и явился навестить ее, Ефимию, да еще и ночью. Подруги ее юности, ее родственники — все умерли давным-давно, потомков у нее не было. Был, правда, правнучатый племянник, но уж он-то никогда не захотел бы видеть Ефимию ни в каком качестве, потому что правнучатым Ефимии племянником, правнуком ее младшей сестры был преподобный Астафий, глава бичующей церкви Межгорья и яростный ненавистник колдовства.