Анна – королева морской разведки

Что касается руководителя морской разведки России капитана 1 ранга Михаила Иосифовича Дунина-Борковского, то он до апреля 1919 года продолжал служить в Морском Главном штабе, занимаясь завершением разведывательных дел. Затем он неожиданно подвергся аресту и заключению в лагерь по обвинению «в недостаточном наблюдении за своими подчиненными… последствием чего были шпионские сношения его подчиненных с заграничными агентами Антанты при бессознательном его, Дунина-Борковского, пособничестве». Здесь много неясного. Во-первых, почему Дунина-Барковского не расстреляли? Царский офицер, кадровый разведчик, подчиненные которого не сложили оружия! Да в разгар красного террора здесь и доказывать ничего не надо. Сразу можно ставить к стенке. Но ведь не поставили же! При этом весьма несвойственная для того времени формулировка о «бессознательном пособничестве», звучавшая как фактическое оправдание. Нет сведений и о том, что Дунин-Борковский погиб в лагере. Да, честно говоря, трудно представить. Чтобы опытнейший разведчик, державший на протяжении Мировой войны в кулаке всю Балтику, мастер нелегальных дел, лично подготовивший десятки агентов, вел себя как агнец на заклании, в это мне что-то не верится. Странно и то, что больше никто никогда о капитане 1 ранга Дунине-Борковском ничего не слышал, ни в России, ни в эмиграции. Думается, что вся история с лагерем была лишь прикрытием для того чтобы исчезнуть, как из поля зрения ВЧК, так и иностранных спецслужб, которые, разумеется, были не против, захватить Дунина-Борковского, знавшего всю российскую агентуру северной Европы. Скорее всего, Дунин-Борковский сменил документы, стал каким-нибудь Иван Ивановичем Ивановым и спокойно дожил свой век где-то в провинции, ведь ему было тогда всего сорок лет!

Капитан 1 ранга Иван Иванович Рентгартен после событий октября 1917 года отошел от оперативной работы и перешел на преподавательскую работу в Морскую академию и в январе 1920 года умер в Петрограде от тифа.

Капитан 1 ранга Иван Иванович Рентгартен

Морской атташе в Швеции и резидент тамошней нашей разведки капитан 1 ранга Владимир Арсеньевич Сташевский после революции остался в Стокгольме, где у него были неплохие связи. Умер он там же в 1955 году. Старший лейтенант Рогнар Ансольдович Окерлунд после революции перешел на нелегальное положение, был одним из руководителей московской подпольной организации по отправке офицеров в Северную армию. Однако был выдан коллегой, арестован ЧК и расстрелян в Москве летом 1918 года (по другим данным в апреле 1919).

Лейтенант Николай Николаевич Шестаков в годы Гражданской войны служил в разведке в армии Колчака, был участником Сибирского ледового похода. До 1922 года находился во Владивостоке, но в эмиграцию не ушел, а перед самой эвакуацией просто навсегда исчез. Скорее всего, он, как и Дунин-Борковский, сменив документы, навсегда исчез из поля зрения и друзей, и врагов.

Последний подвиг

Долгое время считалось, что следы Анны Ревельской навсегда затерялись вихре революций и Гражданской войны. Что могло случиться с легендарной разведчицей? Да что угодно! Ее могли вычислить немцы и уничтожить в отместку за понесенные потери. Она могла погибнуть по какой-то другой причине, умереть от тифа или просто отойти от всех дел, сменить имя и фамилию, выйти замуж, и жить спокойной жизнью обычной женщины. Наконец, ее могли во время просто вывести из игры руководители военно-морской разведки, снабдить документами и деньгами, чтобы Анна могла спокойно доживать свой век практически в любой стране мира.

Однако совсем недавно появилась публикация, которая заставляет нас взглянуть на судьбу Анны Ревельской по иному. Предоставим слово историку Игорю Дамаскину: «Эту историю сам Михаил Воронцов, контрадмирал и начальник Разведуправления Главного морского штаба во время войны, рассказал моему другу, который в свою очередь поведал ее мне. В ее достоверности я не сомневаюсь… Во вторник, 17 июня 1941 года, в 10 утра в здание советского посольства в Берлине вошла незнакомая дама лет сорока-сорока пяти. Обратившись к дежурному на хорошем русском с приятной долей прибалтийского акцента, она сказала, что ей необходимо переговорить с военно-морским атташе.

— Как вас представить?

— Скажите, Анна… Ну, поскольку я родом из Ревеля, то Анна Ревельская. Никаких документов у меня с собой нет.

Дежурный пожал плечами и по внутреннему телефону связался с Михаилом Воронцовым, военно-морским атташе посольства СССР.

— Тут женщина пришла. Анна Ревельская. Просится к вам на прием.

В другое время таких визитеров старались избегать. Но сейчас, когда Воронцов чувствовал, что опасность войны витает в воздухе. Отказываться от любой возможности заполучить информацию было нельзя.

Женщина вошла в кабинет.

— Здравствуйте. Пожалуйста, садитесь, Анна. Вы хотели сообщить нам что-то интересное?