Аннабэль

— Ваше Величество, — в голосе Матильды слышится такая радость, будто на неё снизошла небесная благодать. Но я-то чувствую фальшь, звучащую в каждом слове мачехи. — Это — невероятная честь для меня и моей семьи! Когда я узнала, какой гость намеревается посетить наш дом, то моё сердце едва не разорвалось от счастья. Позвольте пригласить в дом вас и Его светлость.

Я немного поднимаю голову, так что теперь могу рассмотреть гостей. Король действительно сильно постарел с того момента, когда я видела его последний раз. Поседела короткая клиновидная бородка. Появился большой живот, который не в состоянии скрыть даже золотистая одежда свободного покроя. Его Величество ступает так осторожно, словно у него плохо работает левая нога.

На голове монарха — золотистый же берет, а на ногах — высокие белые сапоги. Его Величество держит в руке деревянную трость с золотой ручкой и непрерывно проворачивает в пальцах. На Матильду монарх не смотри, всё внимание уделяя дому. На нас Его Величество глядел лишь раз и очень недолго.

А вот второй гость уделяет нам куда больше внимания.

И я тоже готова уделить ему максимум своего.

Как и Жанна с Анной, которые всячески стараются показать себя именно перед этим гостем. Одна то и дело поправляет лиф, стараясь сделать так, чтобы большая часть её вислой груди оказалась снаружи. Поскольку второй здесь вообще нечем похвастать, она оттопыривает зад и непрерывно касается волос, точно от этого они перестанут быть такими тонкими и редкими.

Итак, кто же это у нас? Высокий черноволосый парень с бледным лицом и выразительными карими глазами. Нос — ровный, губы — немного пухлые, такие, какие сплетничающие девицы называют чувственными. Молодой человек выше старого короля на целую голову, широк в плечах и узок в бёдрах. Парень касается рукояти висящей на поясе шпаги с такой небрежностью, которая выдаёт опытного воина. Об этом мне в своё время рассказывал папа.

И ещё. Всякий раз, когда я смотрю на молодого гостя, внутри меня всё словно замирает, а в груди как будто начинает гореть яркое пламя. И ещё, распроклятые ноги почему-то начинают дрожать и подгибаться. Что со мной? Я забыла про все свои беды и несчастья и кажется, ещё немного и начну петь.

Сквозь эту эйфорию я всё же различаю разговор между Матильдой и монархом. Насколько я понимаю, мачеха приглашает короля отобедать.

— Нет, — Его Величество вертит трость между пальцами и смотрит то на дом, то себе под ноги. — Это просто дань памяти старому товарищу. Пожалуй, я загляну к нему на кладбище и на этом пока что всё. Тем не менее я благодарен вам за гостеприимство и возможно когда-нибудь нагряну ещё раз. Проверю, не растеряла ли Констанц своё мастерство.

Он смотрит на повариху, и совершенно красная Констанц низко склоняет голову. Взгляд короля скользит дальше и вдруг задерживается на мне.

— Аннабель, вроде её звали так, — говорит Его Величество. — Где она?

— Заболела, — на лице Матильды маска сожаления. — К сожалению она не смогла выйти поприветствовать вас.

— Передайте ей, что я желаю ей скорейшего выздоровления. — Монарх делает было шаг к карете, но останавливается и недовольно щёлкает пальцами. — Ах да. Завтра, вечером в замке будет бал, посвящённый нашему возвращению. Вам пришлют официальное приглашение. Жду.

Он исчезает внутри кареты. Его молодой спутник, всё это время безмолвно стоявший рядом с королём, следует за ним, но у входа в повозку останавливается и долго смотрит на меня. Так долго, что я ощущаю, как мои щёки начинают пылать. Опускаю взгляд, пытаясь взять себя в руки, а кога это удаётся, двор оказывается пуст, и последний гвардеец выезжает за ворота.

— Бал, бал! — танцует Анна, а Жанна хлопает в ладоши.

Матильда подходит ко мне и останавливается, ткнув сжатыми кулаками в бёдра.

— Не знаю, почему Его Величество не захотел посетить мой дом, — шипит мачеха, — но думаю, в этом есть твоя вина, мерзкая Золушка.

Она что, совсем свихнулась? Похоже, так считаю не только я, потому что все, даже Анна и Жанна удивлённо глядят на Матильду. Но ту уже не остановить.

— Запри чертовку на ночь в сарае, — командует она Луи и выругавшись уходит прочь.

5

Луи неуверенно топчется возле выхода и старательно избегает глядеть мне в глаза. Руки мужчина тоже не знает куда девать, то прячет их в карманы, то пытается заложить за пояс.

— Эй, — говорю я и Луи виновато шмыгает носом. — Ты чего? Это же не ты виноват, а эта… В общем, эта.

— Да, — он вновь шмыгает носом. — Но я же мог ей что-нибудь сказать, возразить в конце концов.

— Луи, — я подхожу ближе и кладу ладонь ему на руку. Луи поднимает голову и смотрит мне в глаза. — Думаю, это было бы последним днём, когда ты работаешь здесь. А если бы тебя не стало, кто бы тогда рассказывал местные сплетни или байки? Кто бы этими смешными историями отвлекал меня от неприятностей? Ты мне нужен здесь, Луи, так что ты всё сделал правильно. А одна ночь в сарае… Это — чепуха, поверь.

— Да, — он несмело улыбается. — Ани, ты — точно лучик света в здешнем болоте. И мне так неприятно закрывать этот лучик в тёмном сыром сарае.