Аннабэль

— Что такое? — подруга тоже вертит головой. — Что-то услышала? Увидела? Ани, ты чего? Тихо ведь и нет никого, кроме нас.

— Видать, почудилось, — я вздыхаю и тяну Бер дальше. — Когда эта уснула, Луи и Жак вывели меня из дома и сказали пересидеть где-нибудь пару дней, пока у ведьмы бесы не успокоятся.

— Вот только не надо таких вот сравнивать с нами, настоящими ведьмами, — хихикает Бер. — Обидно, понимаешь ли!

— Прости, прости! — я тоже фыркаю. — В общем, Констанц дала мне еды, чтобы не померла с голода и сказала, что станет молиться, чтобы ангелы-заступники вступились. Ага, ангелы, — не в силах удержаться, я криво усмехаюсь. — Ещё впору вспомнить про крёстную фею, считай — одно и то же.

— Что за крестная фея? — интересуется Бер.

— Папа рассказывал, — я машу рукой и не в силах сдержаться, хлюпаю носом. — Вроде того, что у нашей семьи есть защитница — крёстная фея, которая приходит в трудные моменты и исполняет самые заветные желания. Ну вот, трудные моменты не кончаются, а феи, как не было, так и нет.

И вновь возникает ощущение присутствия ещё кого-то. Мало того, мне кажется, что я вижу, как в тёмной глубине леса, мелькает светлое пятно. В этот раз не останавливаюсь, а то Бер точно примет меня за сумасшедшую и опять достанет что-то из своего кармана, дабы вылечить больную Аннабель.

— Что думаешь делать дальше? — спрашивает Бер. — Иди ко мне, постараемся найти тебе угол.

К ней — это в крохотную лачугу на краю посёлка, где кроме Бернадет ютятся ещё шестеро девушек в возрасте от пятнадцати до двадцати. Потрясающе, что все они рыжие, так что их легко принять за сестёр! Как-то я сказала, что даже странно, что мы с Бер вообще дружим, ведь мои волосы не имеют любимого ею цвета. Подруга назвала меня дурой и объяснила, что так вышло совершенно случайно: пускала переночевать бродяжек, а они все оказались рыжеволосые — совпадение, не больше.

— Вот, как стану рыжей, так сразу к тебе и приду ночевать, — хихикаю я и Бер тыкает меня пальцем в бок.

— Хватит с того, что всех нас зовут ведьмами, — она зевает. — Даже сказали, дескать у нас — настоящий ковен и не мешало бы провести испытание верой.

— Идиоты, — я качаю головой. — А за меня не волнуйся, найду, где переночевать.

— Уезжать тебе нужно, — Бернадет трёт глаза. — Спать-то как охота! Такая девушка, как ты не должна прозябать в этой глухомани.

— Какая же это глухомань? — удивляюсь я. — У нас вон король совсем рядом, считай — центр Франции, а не какая-то глушь. Ой…

— Что? — спрашивает Бер. — Что-то случилось?

— Ну да, — я сморю на небо, пытаясь определить, сколько времени. — Я же ещё хотела пробежаться ко дворцу. Ну, сама понимаешь.

— С Карлом повидаться? — подруга кивает. — Так беги. К папе ты всегда успеешь.

Подруга проницательна, как обычна, так что понимает, почему мы прогуливаемся вокруг кладбища и далеко от него не удаляемся.

Я уже собираюсь бежать и торопливо прощаюсь с Бер, как вдруг происходит нечто странное. Вновь усиливается чувство присутствия кого-то постороннего, среди тёмных деревьев на мгновение вспыхивает светлое пятно, и я слышу грозное рычание. Рычание, волчий вой и треск сухих веток, да такой, точно в глубине леса происходит ожесточённая схватка. Скорее всего, волки сцепились из-за добычи.

— Иди, — говорит Бер, всматриваясь в глубь чащи. — Иди, иди, не бойся.

— А ты? — спрашиваю я. — Там, гляди, какая-то чертовщина творится.

— Хорошо, — неожиданно легко соглашается подруга и крепко взяв меня за ладонь, торопливым шагом устремляется вперёд. — Не отставай.

Рычание остаётся за спиной и внезапно сменяется протяжным воем. В нём ощущается некое разочарование, точно серому хищнику не удалось поймать вожделенную добычу. Бер бормочет что-то тихое и неразборчивое.

— Что? — переспрашиваю я, но подруга только качает головой.

— Чертовщина какая-то творится последнее время, — в сердцах выдыхает Бернадет. — Непонятно, почему это началось и как остановить. Говорю же, нужно ехать за помощью, сами не справимся!

— С чем справимся? — не понимаю я. — И что началось-то? Ты о чём?

— Забудь, — она машет рукой и трёт ладонью лоб. — Глупости ботаю всякие. Не выспалась же, говорю. Старухи просто шепчут всякое: про стаи волков, про призраков, приходящих из леса и всякое другое. И мор ещё этот, который никак не останавливается. Всё навалилось как-то…

— Значит, иди домой и ложись спать, — я целую её в щёку. — А как выспишься, так и глупости болтать перестанешь. А я побежала, хорошо?

Мы прощаемся, и я почти бегом тороплюсь к королевскому дворцу. Иногда почти бегом, а иногда и бегом. Как ни странно, но я не боюсь, что меня будут преследовать волки, чей вой я слышала совсем недавно. Больше всего меня пугает то, что я могла опоздать и Карл, не дождавшись своей незнакомки, ушёл прочь. А если он решит больше никогда не приходить на наше заветное место?

От этих мыслей, сердце у меня почти замирает и последний лье я бегу, задыхаясь и обливаясь потом. Представляю, какая красотка доберётся до места! Впрочем, сейчас главное, чтобы Карл оказался там.