Аномалии.INFERNO

Девушка перевернула фотографию и, всмотревшись в желто-белый цвет фотобумаги, прочитала едва видимую пометку карандашом: «Олеська. 4 „А“ класс. 1993 г.». Положив фотографию на стол и позабыв о книге, Женя принялась шелестеть другими снимками, которые кучей лежали в ящике. Она смотрела на минские дворики семидесятых: в принципе, они не изменились, только детские площадки выглядели на них новее — и внезапно ей на глаза попалась еще одна фотография. На ней Сергей стоял в обнимку с девушкой. С Женей.

— Вот же чертовщина… — прошептала Женя и от такой неожиданности выронила снимок из рук. Потом она вновь взяла его и перевернула. На обороте было, явно, что-то написано, но тщательно стерто либо временем, либо резиновым ластиком. Едва различимыми остались только две цифры: семь и девять. Вероятно, это был возраст. Не веря своим глазам, Женя опять принялась лазить по тумбочке, но, не найдя там ничего интересного из фотографий, на самом дне наткнулась на какую-то круглую маленькую палочку. Палочка оказалась шариковой ручкой в пластмассовом корпусе. Она взяла одну из фотографий самого большого размера и, перевернув, положила отпечатком вниз. Потом, взяв с кровати книгу, принялась расчерчивать в ней таблицу с именами предполагаемых «героев» и делать короткие пометки о их предназначении. Остановившись на персонаже «Стражника», она вздрогнула от испуга.

— А ты умная девочка, оказывается… — Степан Аркадьевич стоял за Жениной спиной и смеялся. Женя боязливо повернулась, а затем резко встала, облокотившись на стол.

— Я не слышала, как вы вошли, Степан Аркадьевич, — сказала Женя как можно тверже, пытаясь скрыть охвативший ее страх.

— Еще бы, — усмехнулся старик, — мне только этого не хватало.

Степан Аркадьевич смотрел на нее, как хищник на жертву, загнанную в угол. Жене показалось, что он ее возжелал физически, несмотря на преклонный возраст.

— Ладно, дорогуша, теперь просто иди ко мне… — произнес старик и протянул к девочке руки, сложенные до этого перед собой.

Женя держала в руках шариковую ручку и, почуяв угрозу, собрала всю свою оставшуюся волю в кулак. Сжав пишущую принадлежность, она с силой ударила ей в лицо старика. Ручка вошла в глазное яблоко, словно лезвие ножа в мягкое масло. Старик издал хрип, вызванный скорее неожиданностью, чем болью от удара. Отпихнув его двумя руками к кровати, Женя резко подорвалась к дверям комнаты, которые оказалась открытыми. Перед выходом девушка краем глаза посмотрела на зеркало и, к своему удивлению, не обнаружила в нем отражения своего похитителя.

Она подскочила к входной двери, которая, к счастью, тоже оказалось открытой. Потянув ручку на себя, Женя была готова покинуть это помещение навсегда… Ее моментальные планы в один момент уничтожил Степан Аркадьевич, который стоял перед ней на лестничной площадке. Глаза его были в норме, будто и не было никаких ударов шариковой ручкой.

— Начинаешь просыпаться, моя девочка! — Степан Аркадьевич кулаком ударил Женю по лицу. Та, не ожидая такого исхода, упала на пол. Из носа потекла кровь, которую девушка пыталась остановить ладонью. В какие-то несколько секунд пол и руки девушки покрылись красными пятнами, но она не плакала. Не плакала, потому что не умела этого делать.

— Мы с тобой были знакомы задолго до нашей вчерашней встречи, — заметил Степан Аркадьевич и схватил Женю за руки. Он застегнул наручники сначала на одной руке, затем на второй. — А ты начинаешь вести себя грубо, Женечка. Этого тебе, к сожалению, не положено.

Женя, начиная осознавать, что происходящее внедряется в ее сознание, как будто все так и должно быть, доверилась своим чувствам и произнесла:

— Странствующий уничтожит вас всех, — она сплюнула кровью на пол. — Раздавит, как насекомых!

Дед на эту фразу нахмурился и ничего не ответил. Он лишь дернул за цепь наручников, и Женя встала на ноги.

— Этого не произойдет, во имя Святого Початка, — заявил дед, и они вместе начали спускаться по лестнице. Он держал Женю за плечо, пока та шла.

Они оказались на улице ранним утром, когда в минских дворах еще царствовала тишина и совсем не было прохожих.

— Как ты будешь вести меня в наручниках? — поинтересовалась Женя, с укором разглядывая профиль идущего рядом деда.

— Не волнуйся, их все равно никто не увидит. Поверь моему богатому опыту, дорогая моя девочка! — радостно произнес дед и ускорил шаг, хлопнув Женю по спине. Они шли к станции метро «Немига» мимо Оперного театра. Когда театр оказался прямо напротив, дед остановился и посмотрел на девушку.

— Скоро все случится… — он закрыл глаза и поднял правую руку вверх. — Чувствуешь?

Женя в ответ лишь усмехнулась, хлюпая разбитым носом:

— Таких рядовых, как ты, это вряд ли коснется… — произнесла она, начиная догадываться, что дед оставил ей книжку специально. Вспоминая строчки из нее, Женино сознание озарялось странными картинами в виде темных тоннелей и бегущих по ним людям. Она пыталась как-то сконцентрироваться на увиденном, но пока что у нее это слабо получалось. Хотя само по себе появление таких сигналов для нее было значительным прогрессом.