Аномалия - Первый фронт. Второй фронт. Третий фронт

– Совсем облик человеческий потеряли. Представляешь, они парламентёров съели, потом их головы на колья насадили. Сам понимаешь, после этого никаких переговоров просто не может быть в принципе. Летяга после этого там со своими лютует. Уже сотни две под нож пустил.

– Я согласен, – просто сказал я.

– Что, вот так, без уговоров? – удивился Гоголев.

– Да я тут от скуки на стену лезу, ни к чему уговаривать, – хмыкнул я. – Когда выдвигаемся к порталу?

– Пять дней у тебя есть, нам нужно подготовиться. Отдохни, потом пришлем машину.

– Хорошо. Только экипируемся по-серьезному. Броники, автоматы, средства защиты и аптечки, – предложил я.

– Хорошо. Ожидай сообщения. Информацию по Мертвому миру я скинул на флешку, вот она. Потом перекинешь себе на ноут. Изучай, пока есть время.

– Угу.

После того как Сергей ушел, оставив меня в размышлениях, вернулась Аля с сестрой, несущей поднос. Как только сиделка вышла, а я принялся за суп, пододвинув второе Але, та спросила:

– Ну и?

– Ничего серьезного, поиск портала в другом мире. Быстро отыскал, и обратно. Дальше буду восстанавливаться.

– Туда и обратно? С твоей тягой к приключениям?.. Что-то я сомневаюсь, опять ведь куда-нибудь влипнешь. На душе у меня неспокойно.

– Да какая тяга? Все равно выбора нет, а там посмотрим. Не волнуйся, как только найду, открою, и сразу обратно.

– Ладно, еще посмотрим. Когда отбываешь?..

Так, негромко болтая, мы закончили с обедом и, собрав вещи, поехали к нам на квартиру. Там уже ждали мама с отцом. А через пять дней у подъезда моего дома стояли два автомобиля.

* * *

Переход прошел штатно, вокруг были те же мёртвые деревья, мелькавшие за окнами бронированного автобуса. В сопровождении «маталыги» с зениткой на корпусе мы проехали шесть километров и встали у взлетной полосы.

– Вчера вечером снег был… странный, поэтому полосу развезло. Взлетать будем с этой бетонки. Деревья мы срубили, ямы засыпали. Длины хватает для разбега, мы этой полосой уже неделю пользуемся, – говорил мне командир батальона, на которого была возложена охрана этих территорий. – В прикрытие этот «крокодил».

Рядом прогревали моторы десятиместный самолет явно из моего родного мира и КА-52.

– Ясно. Спасибо.

Пожав ему руку, я вместе со своими телохранителями занял посадочные места и стал ожидать взлета. Буквально после минутной тряски мы оказались в воздухе и стали подниматься ввысь. Летели не на пределе, чтобы боевой вертолет не отставал. Его перегоняли для усиления нашей группировки в производственном комплексе.

Поправив лежавший на коленях автомат – разгрузка была полна магазинов к нему – я откинулся на спинку, расслабился и стал было подремывать, как вдруг что-то невнятно заорал летчик и начал выделывать такие пируэты, что если бы я не был пристегнут, то летал бы по салону, как один из моих матерящихся телохранителей.

В это время раздались хлопок и дробный перестук, от которого затрясся весь самолет, через минуту эта катавасия закончилась.

– Моторы молчат, – сообщил я, вытирая кровь с губы. Мне хорошо въехало стволом взбесившегося автомата. – Лейтенант, в чем дело?

– Нас расстреляли из зенитки. Левое крыло и один мотор в хлам, второй я сам заглушил, чтобы сбить пламя. Так что мы планируем. Прикрытие разбирается с зениткой.

– Кто по нам стрелял, определили? – спросил мой старший телохранитель капитан Вольных.

– Что-то наземное, автоматическое. Если бы мы не были на трех тысячах, могли бы серьезней зацепить. Сейчас планирую, стараюсь выбрать место для посадки.

– Где мы? – спросил я.

– Половину дороги преодолели… Блин, мы же тут не летали, почему нас встречали?! – воскликнул пилот.

– Пристегнитесь, сейчас будем садиться, есть вроде неплохая полоса у того мертвого города, – сообщил второй пилот.

– Нашим сообщили? – спросил Вольных.

– Рация вышла из строя, замкнуло что-то, – был ответ.

Все проверили ремни, даже тот боец, что успел полетать во время пилотажа летчиков. Повезло, что он ничего себе и никому не сломал.

Вдруг я засмеялся:

– Теперь всегда буду верить предчувствиям жены.

Посадка была жесткая, и это еще слабо сказано. Летчики правильно решили садиться на брюхо, не используя шасси. Слишком неровными были наносы песка у дороги.

Когда тряска прекратилась и самолет замер, задрав нос вверх у очередного бархана, я с трудом разжал челюсти и провел языком по зубам, проверяя, не раскрошилась ли эмаль, а то был отчетливый и подозрительный скрип и хруст при первом касании. Вроде целы. В это время впереди кто-то отчетливо застонал, отвлекая меня от проверки состояния собственного тела.

– Раненые есть? – спросил Вольных.

– Черт, кажется, у меня нога сломана, – сообщил старший из летчиков.

– Ольгин, Киреевский. Помогите летчику. Антошин, Егоров. Надеть защиту и занять оборону у самолета.

Пока два телохранителя, надев противогазы, взламывали заклинившую дверь, молодецки хекая, двое других поползли вперед, к пилотским креслам.

– Я наружу, осмотрюсь, а ты пока узнай, кто эти трое, что с нами сунули, – велел я.

– Есть, – кивнул капитан.