Аномальные каникулы

Сергуня кликнул Ворожцова, послышалась возня, приглушённые пререкания, и через несколько минут в проходе между камышами, который промял Тимур, возникла лопоухая физиономия Мазилы. За ним — брезгливое личико Казарезовой.

— Ну и вонь, — заявила Наташка, отдирая с рукава кофты репей. — Я думала, речка будет приличная, а тут — болото.

— О, глянь-ка, Ворожа, — усмехнулся показавшийся следом Сергуня, — прибор глазного видения. Не твой братец, случаем, посеял?

Ворожцов посмотрел на очки, не подходя близко, и покачал головой.

— Ты натоптал? — спросил он, указывая Тимуру на следы.

— Я.

— И больше не было следов?

— Вроде не было.

— Странно. Получается, их не обронили, а зашвырнули сюда.

Тимур пренебрежительно хмыкнул, вспоминая, что схожая мысль посетила его первым.

— Уже догадался, умник. Ну и что с того? Вон с обрыва могли скинуть — мало ли…

Ворожцов глянул вверх, сквозь ветки, потом обернулся и всмотрелся в дальний конец запруды, где над водой стлалась эфирная пелена тумана. Зябко повёл плечами и уточнил:

— Кто с кем плывет?

Сергуня открыл было рот, но подвигал нижней челюстью и захлопнул обратно, так и не решившись выдвинуть кандидатуры на первый рейс. Девочки молча переглянулись, а Мазила насупился пуще прежнего, будто обидели его чем.

— Лодка выдерживает троих, — сказал Тимур, расшнуровывая тесьму и стягивая чехол. — Я перевожу Казарезову с Сергуней и возвращаюсь. Подхватываю Лесю, а последним рейсом забираю Ворожцова и мелкого.

— В обратную сторону ты дважды будешь плыть один, — с беспокойством подметил Ворожцов. — Не боишься?

Тимур исподлобья поглядел на него, но ботан глаза не отвёл, хотя и прищурился слегка потерянно — словно забыл трижды зазубренную формулу в самый разгар контрольной и теперь спешно пытался вспомнить.

— Уж как-нибудь сумею за себя постоять, — ответил наконец Тимур, качнув обрезом из стороны в сторону. — А если рыбка какая попробует укусить — скормлю ей заряд дроби и тебя на уху позову.

Сергуня фыркнул, и даже смурной Мазила улыбнулся. Ворожцов остался серьёзен.

— Грести и стрелять одновременно неудобно, — произнёс он после паузы.

— Разберусь, — отрезал Тимур, втыкая шланг насоса в клапан и пробуя ногой педаль. Воздух с шипением потёк в лодку. — Есть контакт. Ну, что смотришь — качай, стратег. Философствовать на том берегу будем.

— Боюсь, не успеем, — огрызнулся Ворожцов, принимаясь ритмично давить на педаль.

— А ты не бойся, — чтобы оставить последнее слово за собой, проворчал Тимур. — От страха какашки бывают жидкие.

Надутая лодка выглядела солидно, и казалось, что пузатое плавсредство готово принять на борт сразу всю группу. Но ощущение было обманчивым — грузоподъёмность «Волны» ограничивалась двумя сотнями кило, поэтому садиться можно было только втроём.

Тимур собрал дюралевые вёсла, сунул их в уключины и столкнул лодку на воду. Придержал, чтобы не уплыла, закинул рюкзак, аккуратно забрался на переднее сиденье, не выпуская из рук обрез, и скомандовал:

— Сергуня, Наташка, запрыгивайте со шмотками. Ворожцов, ты за старшего остаёшься. Скоро вернусь.

Дождавшись, когда Казарезова и блондинчик угнездятся на заднем сиденье и перестанут качать лодку, Тимур оттолкнулся от ветки осины и стал тихонько грести вдоль упавшего ствола. Но уже через несколько метров пришлось отрулить в сторону, чтобы не увязнуть в полумесяце запруженного мусора. Как только лодка отплыла от дерева, её стало сносить на фарватер, и чем дальше, тем сложнее было справляться с течением. «Волна» рассчитывалась на двоих, и поэтому даже с учётом небольшого веса подростков корма была немного перегружена и проседала.

— Давай помогу, — проявил энтузиазм Сергуня, поглядывая на скорость убегания.

— Сиди, не рыпайся, — пропыхтел Тимур, налегая на вёсла. — Справлюсь.

С середины реки окружающий пейзаж выглядел совсем иначе, чем с берега. Косые солнечные лучи здесь долбили прямо в глаза, заставляя жмуриться, а подсвеченный туман напоминал молочный ковёр, наброшенный на волны. В постоянном движении белёсой пелены чудились призрачные силуэты: будто неведомые существа пытались вырваться из тёмной пучины и взмыть в воздух. Но не могли пробиться через волнистую плёнку поверхности, и поэтому лишь их смутные тени кружили в бледном месиве.

— Бр-р, — поёжилась Наташка, придвигаясь ближе к Сергуне. — Зябко тут.

— Пригнитесь, — сказал Тимур, загребая под нависшие ветви и ища, где бы причалить. — И хорош лодку раскачивать! Опрокинемся — сушиться негде.

В поисках пологого берега пришлось проплыть ещё метров десять. За извилистыми корневищами обнаружился песчаный пятачок отмели, оборудованный когда-то под рыбацкое место.

Тимур с удивлением оглядывал гнилые рогатины, выбираясь на берег и подтаскивая лодку. Насколько он знал, вода в Припяти была заражена, и рыбы здесь не водилось. Каких же зверюг ловили неизвестные удильщики? Мутировавших ротанов?

Казарезова шагнула на берег и, зацепившись кроссовкой за борт, грохнулась на четвереньки.

— Грёбаная посудина! — возмущенно воскликнула она, лягнув ни в чём не повинную лодку. — Так и знала, что испачкаюсь с этими вашими плавучими резинками.