Аномальщик

— Меня год по врачам таскали, и в санатории ездила. Видимо, у меня психика крепкая, обошлось без последствий.

— Это и правда хорошо, — кивнул Завельев. — Собственно, вы сами ответили на свой первый вопрос. Заразились вы через слюну гончей. Но вот дальше, в вашем организме, при взаимодействии с иммунной системой, бактерия адаптировалась. Её активность снизилась. Иммунная система, можно сказать, поставила её на место. Сиди и не высовывайся, иначе худо будет. Так что да, теперь вы носитель, но практически не заразны. Можно считать, что репродуктивное число вашего микроба-симбиота около нуля.

— И как тогда быть? — спросил я.

— Возьмём у Майи образец слюны, выделим из неё необходимую бактерию, — начал объяснять профессор, — потом введём Алексею. Непрямая передача биологических жидкостей, так сказать.

Профессор ухмыльнулся, а Майя как-то странно на меня посмотрела.

— Профессор, — спросила она, повернувшись ко мне, — а прямая сработает?

— Должна, по идее, но…

Завельев не договорил. Потому что Майя неожиданно привстала на цыпочках, обхватила меня руками за шею и впилась в губы таким страстным поцелуем, что я даже опешил. И с минуту не отпускала, вцепившись, как клещ. Впрочем, я и не возражал, только руками развёл, жестом показав профессору, что сам не ожидал.

Спустя минуту, нацеловавшись вдосталь, Майя всё же отступила на шаг. Лицо раскраснелось, она глубоко и часто дышала, от чего её немаленькая грудь высоко вздымалась.

— Исключительно в научных целях, — нахмурившись, предупредила она меня, и обернулась к охреневшему от происходящего Завельеву. — Профессор, этого будет достаточно, или повторить?

Глава 15

В темноте

— Да не знаю я, что на меня тогда нашло! — ответила припёртая к стене Майя.

Припёртая в прямом смысле этого слова.

Ни в вечер «передачи биологических жидкостей прямым методом», ни в последующие дни, поговорить по душам так и не удалось. Прошло три дня, и только когда на дежурство вечером заступил сам сержант Рысев, я воспользовался его насмешливым попустительством, чтобы после отбоя проскочить вслед за Майей в душевую.

Где я и припёр её к стене, в самом прямом смысле слова. Всем весом прижал.

— Только не ори, — сходу попросил я её.

Только теперь сообразил, как это выглядит. Я в трусах, на ней это её бельё — трусики-шортики и спортивный топик, в котором её грудь всегда выпирает под любой одеждой… По жилам побежал жидкий огонь, и потребовалось немалое усилие, чтобы вернуть контроль рассудку. А хотелось развернуть лицом к стенке, содрать… так, стоп!

— И не собиралась, — насупилась Майя.

— Ты чего меня избегаешь? Сперва целуешь…

— Да не знаю я, что на меня тогда нашло! — она сперва отвернулась, но потом посмотрела мне прямо в глаза. — И вообще, чего тебе от меня надо?

Учитывая тяжесть в трусах, вопрос не праздный…

— Мы с тобой вообще-то напарники, ты ещё помнишь? — попробовал я воззвать к её разуму.

— Напарников и поменять можно…

— Не в нашем случае, и ты это прекрасно знаешь, — напомнил я ей.

— Ну давай, скажи, что я дура, и всё только испортила, — теперь она смотрела с вызовом.

— Ничего ты не испортила, если перестанешь себя накручивать, — вздохнул я. — Поцеловала и поцеловала, мне понравилось, и я не прочь повторить.

— Но что ты теперь про меня думаешь? — Майя как-то даже сникла. — Сперва в кровать к тебе залезла, потом вообще с поцелуем этим…

— Думаю, что ты основательно запуталась в себе. С чего ты решила, что я буду что-то плохое о тебе думать?

— Аааа… нууу…

— Что, здесь приличные девушки так себя не ведут?

Даже при плохом освещении я увидел, как она залилась краской. Она не ответила, только помотала головой.

— А мы никому не скажем, — подмигнул я ей. — Я думаю, приличная девушка тоже может иметь желания. И твои мне понятны. И сомнения тоже понятны. Ты прекрасно знаешь, что я хочу найти дорогу домой. Но, во-первых, я хочу не просто найти дорогу, а хочу её протоптать, стать тем человеком, который откроет первый торговый маршрут между двумя мирами. Не уйти и всё забыть, а связать наши миры. Если это вообще возможно. И я понимаю, что на это могут уйти годы. И я как-то не заметил, чтобы тебя здесь что-то особо держало. Только мама, с которой ты не общаешься? Да и найду ли я этот путь? Вдруг его нет? А может, и не захочу искать? Понимаешь?

— Ты хочешь сказать, что не считаешь меня дурой или… кем похуже? — Майя подняла глаза, чтобы заглянуть в мои.

— Я хочу сказать, что в мире, пронизанном опасностью, особенно когда ты выбираешь работу соваться в самое пекло, очень глупо заботиться о таких мелочах. Что ты предпочитаешь, общение со мной или со своими сомнениями? Поцелуи, — я не стал пугать девушку своими тайными фантазиями, — или одиночество?

— Я просто боюсь… боюсь, что ты от меня однажды отвернёшься, боюсь поверить и оказаться ненужной. Жизнь отобрала у меня всех дорогих мне людей, даже маме я оказалась помехой. И… мне страшно…

Майя, говоря это, обняла меня, прижалась. Я погладил её по голове.

— Ты боялась пойти в душ, потому что там крыса, — напомнил я, — а оказалось там был разумный енот.