Анонимные грешники (ЛП)

Меня наказывают за вспыльчивость его племянника, и это несправедливо. Макс был единственным помощником Альберто, который потакал мне. Никто другой в семье не стал бы тратить своё драгоценное время на то, чтобы отвезти меня в Дьявольскую Яму и ждать там целый час, пока я навещу своего отца. И даже если бы они это и сделали, они, конечно, не позволили бы мне пойти и повидаться с ним одной. Господи, я не могу себе представить, как бы он испугался, если бы я появилась в сопровождении итальянца с кислым миной и оружием, засунутым за пояс брюк.

Я набираю полную грудь воздуха, пытаясь придумать решение, которое не включало бы в себя удар Альберто по голове одним из тех пресс-папье, что стоят на его столе.

Потом я вспоминаю прошлую ночь. В постели. То, как его выпуклость прижималась к моей пояснице. То, как его горячее, пахнущее виски дыхание щекотало мое ухо, когда он сказал мне, что не может дождаться нашей брачной ночи.

Мой взгляд устремляется к люстре, и я бормочу себе под нос птичье слово.

Какой у меня ещё есть выбор?

Расправляя плечи, я стискиваю зубы и поворачиваюсь к нему лицом. В три шага я оказываюсь у его стола и склоняюсь над ним. Его внимание падает на V-образный вырез моего топа, и он издает тихий стон.

— Альберто. Что мне нужно сделать, чтобы сегодня пойти и повидать своего отца? — слова липнут ко рту. Я ненавижу то, как отчаянно они выплескиваются в пространство между нами. — Потому что, возможно, мы сможем прийти к… соглашению.

Он откидывается на спинку своего кожаного кресла и окидывает меня голодным взглядом.

Но затем его лицо мрачнеет.

— Ты была бы намного соблазнительнее, если бы не была одета как гребаная бродяга, — я отшатываюсь от яда его слов. — Почему ты позволяешь своим волосам так сильно пушиться? Они похожи на птичье гнездо. И тебя убьет, если ты нанесешь немного помады?

Ярость стучит у меня в висках, и инстинктивно мой взгляд устремляется к пресс-папье.

О, мой гусь, как же хочется поднять его и ударить по черепу.

Внимание Альберто переключается за моё левое плечо.

— Анджело.

Он прочищает горло и резко выпрямляется, слегка смущенный.

Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

Я остаюсь там на несколько мгновений с закрытыми глазами, навалившись всем своим весом на стол. Этот парень когда-либо перестаёт шнырять поблизости?

Глубоко вздыхая, я поворачиваюсь и готовлюсь к презрительной усмешке Анджело Висконти. За те несколько дней, что я имела несчастье познакомиться с ним, я привыкла ожидать этого. На самом деле, я бы сказала, что я почти привыкла к этому жару, от него у меня начинает гореть кожа и желудок скручивается в неприятный узел.

Но в тот момент, когда он переводит взгляд с Альберто на меня, я понимаю, что лгу только себе. Я совсем не привыкла к этому. Сегодня его взгляд безразличен, презрителен. Как будто он зашел в

свой кабинет и застал слуг в разгар любовной размолвки. Но я не могу оторвать от него глаз, и поскольку я так пристально наблюдаю за ним, пытаясь заглянуть под его покровы, то замечаю что-то более серьезное под его презрением. Учащенный пульс на его челюсти. Трепет его ноздрей.

Он зол.

Он отталкивается от дверного косяка и делает три шага в комнату. Бросает папку на стол. Это не более чем несколько листочков бумаги, но звучит так, будто они весят тонну.

— Имена, которые ты хотел.

Кожаное кресло Альберто скрипит, когда он перемещает свой вес.

— Grazie¹¹.

Анджело не двигается. Вместо этого он переводит свое внимание на лицо Альберто и пронзает его таким мрачным взглядом, что я сразу же испытываю облегчение от того, что это направлено не на меня. Он неподвижен и молчалив, непоколебимый в своем запугивании, пока нависает над своим дядей, как дурной сон. Мой взгляд перемещается между ними, мое сердцебиение учащается с каждой мучительно тянущейся секундой.

Я не смею дышать.

Это первый раз, когда я вижу Альберто таким… маленьким. Тень Анджело поглощает его, и внезапно он перестает быть тем боссом мафии, который сидит во главе стола, требуя повиновения своим раскатистым голосом и огромным силуэтом. На краткий миг он перестает быть похожим на Всемогущего Альберто, из-за которого я стою на коленях, прикованая к нему контрактом, условия которого, я знаю, он нарушит.

На самое короткое мгновение я его не боюсь.

Именно он является тем, кто снимает напряжение. Он бросает взгляд в сторону двери, и на его лице появляется замешательство.

— Всё в порядке, малыш?

Проходит тяжелое мгновение. Затем Анджело убирает костяшки пальцев со стола и выпрямляется во весь рост.

Кабинет потрескивает от статических помех. У меня теперь тоже зудит под воротником. Это безумие, я была в сотне комнат с сотней мужчин, и все же они никогда не заставляли меня нервничать так, как Анджело. Такое чувство, что я стою на краю обрыва и снова чувствую вкус опасности.