Анти-Макиавелли, или Опыт возражения на Макиавеллиеву науку об образе государственного правления

Каждая вещь в этом мире отлична от другой, люди также очень сильно отличаются друг от друга. Под характеристиками государства я понимаю его положение, величину, число и образ жизни его жителей, торговлю, обычаи, законы и величину доходов. Эти различия в государственных устройствах бесконечно разнообразны. Подобно тому, как врачи не знают средства, которое бы подходило для всех болезней и всех людей, то равным образом и министры не могут предписать точных правил, которые были бы применимы при любом образе правления. Этим рассуждением я хочу предварить исследование Макиавеллиевого мнения относительно иностранцев и тех, кто находится на жалованье у государства. Сочинитель полностью отвергает их пользу, думая доказать, что этот народ является более опасным для тех держав, которым он служит, нежели полезным. Общеизвестно и опытом подтверждено, что то войско является лучшим, которое состоит из жителей государства. Это можно подтвердить примером храброго сопротивления Леонида под Фермопилами, а также примером чрезвычайного расширения римского и арабского государств.

Это положение Макиавелли приемлемо для всех государств, которые настолько многолюдны, что могут поставить достаточное количество солдат для боя. Я, как и автор «Князя», уверен в том, что чужой народ, принятый на содержание государства, мало способствует его славе и что верность и храбрость природных сынов отечества бывает гораздо сильнее.

Особенно опасно оставлять своих подданных в праздности и делать их бессильными, подобно женщинам, в то время, когда идет война с соседними государствами.

Неоднократно уже подмечено, что государства, воюющие с помощью своих граждан, намного сильнее своих неприятелей, ибо во время такой войны каждый гражданин является воином. В нем просыпается способность сражаться, даже если к этому его не побуждает никакая награда. В этом случае проявляются все человеческие способности, и каждый показывает чудеса проворства и храбрости. Однако при всей правоте сказанного бывают случаи, которые требуют отступления от правила. Если государство не имеет достаточного числа людей, которое необходимо для армии, тогда этот недостаток следует исправить принятием на службу наемников, и каждый, кто имеет желание и склонность, может поступить на военную службу[44]. Преимущество здесь состоит в том, что в этом случае воспитываются люди, способные к военному делу. Хотя состояние государства, вынужденного нанимать солдат, плачевно, однако такой способ создания войска способствует укреплению воинского духа. Мудрый же государь по-другому поддерживает боеспособность своего народа, а именно отправляет войска для помощи своим союзникам, а также часто устраивает марши и смотры.

Но в тех государствах, которым угрожает война и которые не имеют достаточного количества жителей, государям приходится нанимать иностранцев. Однако и здесь можно найти средство избежать тех неприятностей, о которых писал Макиавелли. Для этого следует навести порядок, чтобы исключить у иностранных солдат пороки, которые могут угрожать безопасности государства. Для этого следует смешивать иностранных солдат со своими. С тем, чтобы избежать их неповиновения, приучить их к той же воинской дисциплине, воспитывать в них ежечасно ту же верность и всеми силами стремиться к тому, чтобы иностранные войска не были сильнее своих. Доказательство тому являет один Северный Король, армия которого хотя и состоит из смешанного народа, однако же, при всем том, довольно сильна и страшна[45].

Большая часть европейских армий состоит из своих граждан и находящихся на жалованье иностранцев. Крестьяне и граждане дают определенное количество средств для содержания солдат, которые обязаны их защищать, сами же они не принимают участия в сражениях. Поэтому нанимается в солдаты небольшое количество жителей страны, а именно – ленивцы, склонные больше к праздности, чем к труду, расточители, ожидающие от солдатской службы большой вольности, но малого наказания, своевольные юнцы, не повинующиеся своим родителям, которые из легкомыслия добровольно идут в солдаты. Все они едва ли больше, чем иностранцы, преданы своему государю.

Какое различие между этими солдатами и римлянами, которые овладели всем светом! Люди, которых в наши времена во всех армиях бывает столь много, для римлян были вовсе неизвестны. Эти мужи, воевавшие за свое семейство, за своих домашних богов, за римские гражданские права и за все то, что в их жизни более всего было им любезнее, никак не помышляли о том, чтобы лишиться многих выгод через позорные поступки; ибо что, как не это, может обеспечить безопасность великих европейских государей? В некоторых случаях их народы очень похожи на римлян, и ни один из них перед другим ни в чем не имеет преимущества, исключая только швейцарский народ, который одновременно является гражданином, крестьянином и солдатом. (Но если швейцарцы выходят на сражение, тони один из них не остается в деревне для обработки земли, следовательно, они тем самым причиняют больше вреда себе, чем неприятелю.)