Анти-Макиавелли, или Опыт возражения на Макиавеллиеву науку об образе государственного правления

При всем этом не следует упускать из виду и того, что Макиавелли весьма погрешает против истины, думая, что во время Севера[70] его опорой было большое количество солдат, ведь история утверждает обратное. Чем более многочисленна стража, тем больше силы она имеет, и равным образом опасно ласкать ее или ограничивать ее влияние. Нынешних солдат опасаться нет причины, поскольку они разделены на малые отряды, каждый из которых следит за каждым. Турецкие султаны только потому и пребывают в опасности быть удушенными, что они не выполняют этого политического правила. Турки являются рабами султана, султан же является рабом своих янычар. В христианской Европе государь равно почитает все подвластные ему сословия, не делая между ними никакого различия, которое могло бы повредить его безопасности.

Пример Севера, представленный Макиавелли для тех, кто желает взойти на престол, настолько же для них вреден, насколько пример Марка Аврелия мог быть для них полезен. Но как можно Севера, Цезаря Борджиа и Марка Аврелия ставить в пример по одному и тому же поводу? Это значит мудрость и чистейшую добродетель смешивать с гнуснейшими злодеяниями. Я в заключение еще раз хочу напомнить о том, что Цезарь Борджиа со всеми своими коварными замыслами имел несчастный конец, а Марк Аврелий, как увенчанный философ, пребыл даже до самой своей кончины благим и добродетельным государем и никаких перемен в своем счастье не испытал.

Глава XX

О различных вопросах, связанных с политической наукой

В древние времена изображали Януса двуликим, чтобы таким образом представить отношение между прошлым и будущим. Если изображение этого бога взять как аналогию, то его можно сравнить с государями. Они должны так же, как Янус, оглядываться назад в историю, которая может им дать наставления в поведении. Они должны так же, как Янус, смотреть перед собой и с помощью разума согласовывать свои обязанности с положением дела, а будущее с настоящим.

Макиавелли предлагает государям пять вопросов, которые предназначены как тем, которые овладели новыми землями, так и тем, которым надо утвердиться в своем владении. Рассмотрим эти вопросы в перспективе возможных последствий от принятого решения.

Первый его вопрос следующий: должен ли государь обезоружить народ, который он себе подчинил?

При ответе на него следует учесть, что способ формирования армии со времен Макиавелли существенно изменился. Государство всегда хорошо защищено такой армией, которая, содержась в порядке и страхе, бывает иногда слабой, а иногда сильной, от толпы же вооруженных поселян ничего хорошего ожидать нельзя. Хотя во время осады и берутся граждане за оружие, но для того, кто осаждает город, это ничего не значит, поскольку он может устрашить ополчение бомбами и огненными ядрами. Кажется, что наиболее последовательно было бы разоружить жителей покоренной страны. Римляне, опасаясь завоеванной ими Британии и не имея покоя от завоеванного ими народа, решили сделать их добросердечными и нежными, чтобы этим смягчить их воинственность, что им и удалось. Хотя корсиканцы очень немногочисленны, однако они отважны и предприимчивы, как и англичане, и я не думаю, чтобы их каким другим способом, кроме разума и милости, можно было бы укротить. Таким образом, если кто желает господствовать над этими островами, то, думаю, ему необходимо смягчить нравы жителей, чтобы обезопасить себя. Но поскольку я рассуждаю сейчас о корсиканцах, то должен напомнить также и о том, что на их примере мы можем видеть, каким образом на храбрость и добродетель может влиять любовь к вольности и как опасно и несправедливо будет ее притеснять.

Второй вопрос связан с тем, на кого из своих завоеванных подданных должен опираться государь при освоении им новой державы.

Если кто завладеет каким-нибудь государством с помощью заговора отдельных граждан или посредством измены, то в этом случае весьма безрассудно было бы полагаться на изменников, которые и нового государя могут предать. Напротив, те, которые были верны прежнему своему правителю, более способны остаться верными и новому, ибо среди них есть люди, которые, обладая некоторым имуществом, любят порядок и которым каждая перемена приносит вред, хотя, конечно, государю никому не следует доверяться без предварительного рассуждения.

Но положим, что угнетенный народ, низложивший своего тирана, пригласил на царство другого государя. В этом случае, я думаю, что последний во всех случаях должен поступать в соответствии с тем доверием, которое ему оказали подданные. И если он обманет их надежды, то это будет не чем иным, как неблагодарностью. Это, несомненно, сослужило бы ему плохую службу. Принц Вильгельм Оранский[71] оказывал людям, поручившим ему кормило английского государства как дружбу, так и доверие до конца своей жизни. Те же, кто противился ему, вынуждены были покинуть страну вслед за королем Яковом[72].