Анти-Макиавелли, или Опыт возражения на Макиавеллиеву науку об образе государственного правления

Я не хотел обойти недавние итальянские примеры, но не хочу пропустить и Гиерона Сиракузского[135]

, так как он – один из названных мною выше: поставленный сиракузцами, как я сказал, во главе их войск, он быстро понял, что эти наемные отряды бесполезны, так как начальники их были вроде наших итальянских. Считая, что он не может ни оставить их у себя, ни отпустить, он велел их всех изрубить, а затем уже вел войну собственными, ане чужими силами. Наконец, я хочу восстановить в памяти один подходящий для этой цели образ из Ветхого Завета. Когда Давид предложил Саулу выйти на бой с Голиафом, филистимлянином, вызывавшим евреев, то Саул, чтобы придать ему мужества, вооружил его своими собственными доспехами, но когда Давид померил их, то отказался, говоря, что он с ними не может быть вполне уверен в себе, а потому хочет идти на врага со своей пращой и ножом. Действительно, чужое вооружение или сползает с тебя, или давит. Карл VII, отец короля Людовика XI, освободивший с помощью судьбы и собственной силы Францию от англичан, понял необходимость иметь свои войска и повелел указом образовать в своем королевстве постоянные конные и пешие роты[136]

. Впоследствии сын его, король Людовик, распустил пехоту и стал нанимать швейцарцев. Эта ошибка, за которой последовали другие, была, как наглядно видно теперь, причиной бедствий этого королевства. Прославив швейцарцев, он принизил этим все свои войска, пехоту распустил совсем, а конницу поставил в зависимость от чужого оружия. Она привыкла сражаться вместе со швейцарцами и была уверена, что без них побеждать не может. Отсюда получилось, что французы не годятся против швейцарцев, а без швейцарцев не выдерживают боя с другими. Таким образом, войска Франции уже стали смешанными – частью наемными, частью собственными; такие силы в общем гораздо лучше, чем просто вспомогательные или просто наемные, но много хуже собственных. Приведенного примера достаточно, ибо королевство Французское было бы непобедимо, если бы установления Карла развились или сохранились. Но слабый ум людей затевает дела, которые, обещая выгоду в данную минуту, не обнаруживают скрытого в них яда, как я уже говорил выше о чахоточной лихорадке.

Однако властитель, умеющий распознать зло в зародыше, не обладает настоящей мудростью, а она дана только немногим. Если подумать о начале крушения Римской империи, окажется, что оно произошло только потому, что начали нанимать на военную службу готов. Так подрывались понемногу силы Римской империи, и вся ее доблесть передавалась варварам. Итак, я заключаю, что без собственных войск ни одно княжество не находится в безопасности; наоборот, оно всецело отдано на волю судьбы, не имея той силы, которая защищала бы его в несчастии. Мудрые люди всегда думали и говорили, что «нет ничего столь слабого и непрочного, как молва о могуществе, не утвержденном на собственных силах». Собственные же войска – это те, которые составлены или из подданных, или из сограждан, или из людей, обязанных одному тебе; все остальные – наемные или вспомогательные. Средства образовать свои войска найдутся легко, если вдуматься в учреждения четырех государей, названных мной выше, и посмотреть, как Филипп, отец Александра Великого, и многие республики и князья создавали и устраивали свои вооруженные силы. Я всецело ссылаюсь на их установления.

Глава XIV

Как надлежит князю поставить военное дело

Итак, Князь не должен иметь другой цели, другой мысли, никакого дела, которое стало бы его ремеслом, кроме войны, ее учреждений и правил, ибо это – единственное ремесло, подобающее повелителю. В нем такая сила, которая не только держит у власти тех, кто родились князьями, но нередко возводит в это достоинство частных людей. И наоборот, можно видеть, что, когда князья думали больше об утонченной жизни, чем об оружии, они лишались своих владений. Главная причина потери тобой государства – пренебрежение к военному ремеслу, а условие приобретения власти – быть мастером этого дела. Франческо Сфорца мощью оружия сделался из частного человека герцогом Миланским, а сыновья его, избегавшие тягот военной жизни, сделались из герцогов частными людьми. Ведь одна из причин бедствий, постигающих тебя, если ты безоружен, – та, что тебя презирают. Это срам, которого Князь должен беречься, как будет сказано ниже. Действительно, между вооруженным и безоружным нет никакого соответствия; бессмысленно, чтобы вооруженный подчинялся добровольно безоружному или чтобы безоружный был в безопасности среди вооруженных слуг. Конечно, раз один презирает, а другой подозревает, то невозможно им вместе хорошо делать одно дело. Поэтому если Князь ничего не понимает в военном деле, то, помимо прочих бед, о чем уже сказано, он не может ни внушить своим солдатам уважение к себе, ни положиться на них.