Антибиоты

– Поверьте мне, – нахохлился павлином лощеный тип с круглыми щечками в элегантном сером костюме, тихонько обращаясь на ухо к молодой женщине, – этот вопрос председатель решить не сможет. Надо обращаться в администрацию района.

– Как все сложно, – томно вздохнула та в ответ и картинно поправила свои блестящие, цвета вороненой стали, волосы.

– Ничего сложного. Я там работаю, и на данный момент решаю вопрос об установке беседки и мангала в нашем дворе за счет муниципальных служб, – пытаясь придать своему лицу брутальный вид, сообщил круглощекий, подмигнув милашке.

– Какие беседки?! Какие мангалы?! – поднял голос издерганный мужчина психически неустойчивой внешности, случайно подслушавший разговор между круглощеким и молодой женщиной. – Вы до мусоросборника донести мусор не можете, кидаете его в урны во дворе. Какой тут может быть мангал? Вчера опять кто-то пакет с мусором с окна на газон выкинул. Я уже молчу про окурки с балконов. Свиньи!

– Я второй год бьюсь, чтобы у нас во дворе поставили навесы над песочницами, а вы уже мангалы захотели, – вмиг подхватила мысль пышнотелая женщина, пряча скомканные ведомости себе в толстовку, куда-то в районе боковых складок.

– На навесы для песочниц можете не рассчитывать. Администрация уже дала отказ. Если хотите, то мы можем скинуться поквартирно в равных долях, – пытаясь определить в какой именно складке у пышнотелой женщины затерялись его отчетные документы, проблеял председатель.

– Я не собираюсь скидываться ни на какие навесы, – возмутилась стройная светловолосая девушка в спортивном костюме. – У меня детей нет. Почему я должна платить за других?

– Да.

– Нет.

– Это почему же?

– Она же когда-то родит, – заволновалась пестрая толпа собственников, в которой, в основном, преобладали люди в военной форме.

– Действительно, – согласился седовласый мужчина с желтым портфелем. – Этот вопрос надо тщательно проработать.

– О солидарных затратах на приобретение различного инвентаря прописано у нас в уставе, – злорадно прошипела пышнотелая, глядя на девушку в спортивном костюме. – Я внимательно изучала все документы.

– Я платить за тех, кто тут нарожал себе армию, не собираюсь, – ледяным голосом заявила светловолосая в ответ и бросила на пышнотелую испепеляющий взгляд.

– А…а…а…

– И то, правда. У меня тут мама пенсионерка живет. Зачем ей этот навес.

– Лучше на мангал сброситься.

– Тебе только бы глаза залить.

– Молодец, Катька. Правду говорит. Нечего за других платить, – напряженно загомонили собственники.

– Шкура! – выпалила пышнотелая.

– Разговорчики в строю! – заорал статный военный, разыскивая среди собравшихся жильцов, девочку, показавшую ему на парковке кукиш.

– Мужчина, не проходите мимо, – окрикнул председатель Ракоцевича, кравшегося за спинами собравшихся людей в режиме инкогнито. – Вы из какой квартиры?

– Я тут в гостях был, – виновато отозвался Евгений и поспешил в сторону магазина.

Он очень не хотел, чтобы кто-то знал, что он живет у дяди Миши…

– Он живет в квартире со слепым и одноногим, – услышал за своей спиной Ракоцевич голос мужчины с психически неустойчивой внешностью.

– У них, наверное, такая однополая шведская семья, – предположил кто-то из собственников.

– Это гастрольная труппа из цирка уродов, – подхватил чей-то похабный мужской голос.

– Как вам не стыдно?

– Это интересно.

– Постыдитесь.

– Фу, – возмутились немногочисленные женщины в толпе, пока представители мужского пола давились смехом.

– Бардак! – завопила пышнотелая.

– Надо сообщить в соответствующие органы, чтобы провели проверку. Нам в доме притоны не нужны, – взял слово хозяин желтого портфеля.

Евгений ускорил шаг и в мгновение ока оказался за пределами каменного колодца…

Через пятьдесят минут, потратив в медленно двигающейся очереди в магазине впустую полчаса собственной жизни, Ракоцевич осторожно выглянул из-за угла и, убедившись в том, что собрание собственников закончилось, бодро зашагал к своему подъезду.

Возле дверей его встретил ободранный пес, который при его появлении вяло махнул два раза хвостом и продолжил обнюхивать, валявшийся возле бетонной урны у скамейки, мусор.

– На, поешь, бедолага бездомный, – пожалел пса Ракоцевич, отломав ему кусок еще теплого багета.

Пес подозрительно понюхал багет, посмотрел на горлышко, торчавшей из пакета бутылки дешевого вина, понюхал через пакет пластиковую упаковку с десятком яиц, а затем лизнул Евгения в тыльную сторону ладони.

– Этого тоже возьмем, – неожиданно услышал у себя в голове Ракоцевич.

Он удивленно осмотрелся по сторонам, но никого возле себя не обнаружил. Тогда он заглянул в окна нижних этажей, но кроме танцующей в неглиже перед телевизором соседки с первого этажа, никого не заметил.

– Начинайте процесс изъятия и не забудьте оставить метку хронометража, – услышал еще раз в голове Евгений.

Ракоцевич опустил взгляд на собаку и пошел по спине холодными мурашками…

Пес засветился изнутри белым светом и внезапно исчез…

Яркий свет залил все пространство вокруг…

Глава 3

Приятный мягкий свет настойчиво пробивался сквозь сомкнутые веки, а что-то мягкое приятно щекотало ноздри.