ANTICASUAL. Уволена, блин

Ночью продолжаю вздрагивать от каждого шороха и пью корвалол. Валерьянка на меня никакого эффекта не оказывает. Проверено.

Денег нет. Неделю меня кормил другой Димка — из Екатеринбурга. У него была конкретная задача — тусоваться, и он меня никуда не отпускал, каждый вечер заставляя ходить по клубам и ресторанам. С ним легко и радостно. Девушки его не интересуют, и он мне как подружка. Причем поскольку я все-таки не одна, то все другие мужики изначально отшиты, и на эту тему можно тоже расслабиться. Димка, несмотря на свое тотальное малолетство, страшно умен. Ему чуть за двадцать, но у него уже свой, чрезвычайно успешный бизнес в сфере творчества и он объехал полсвета. Все это было у него и два года назад, когда мы познакомились. Вундеркинд какой-то.

Позже выяснилось, что он и правда вундеркинд. Школу закончил на четыре года раньше положенного.

Потом Дима уехал, и я опять оказалась на диете. Хотя я и так как из Бухенвальда. Очень красиво, кстати. Только вот боюсь, что не очень здорово.

Нина приходит прибираться все реже. Жалеет меня и экономит мои деньги.

Наверное, у меня совсем нет кожи. И гордости тоже. А иначе почему я постоянно позволяю себя обижать. Почему при первых признаках неуважения ко мне я не поворачиваюсь к обидчику спиной и не ухожу с твердым решением исключить этого человека из списка друзей, знакомых.

Дима меня опять обидел. Уже в который раз. Я знаю, что парень очень ранимый, перенес в своей жизни много боли и неприятностей. Он очень неуверенный в себе и закомплексованный человек. Ругается со всеми подряд, постоянно кого-то критикует и презирает. Это не от силы, а от слабости. Это он так самоутверждается, за счет других. От страха быть хуже. Я знаю это и всячески стараюсь быть с ним мягкой и нежной. Забочусь о его тонкой душе. Подчеркиваю его неординарность. Никогда не забываю говорить ему теплые слова, стараюсь поддержать его при неудачах и искренне радуюсь его победам. Мне очень-очень хочется, чтобы в его жизни все было замечательно.

В ответ я постоянно получаю по мозгам. Он часто смеется надо мной. Он не верит в мою ресторанную затею. Он единственный из моих друзей не читал то, что я пишу, и вообще не относится к этому серьезно. Он никогда не торопится смотреть мои новые помещения. И периодически начинает небрежно со мной разговаривать. Я знаю подоплеку такого поведения и не обижаюсь. Я считаю себя выше мелких обидок и стараюсь видеть в нем только хорошее и не замечать плохого. Несмотря на то что мне порою бывает очень больно. Не он один ранимый, в конце концов, я тоже не из железа сделана!

У меня тем не менее всегда есть оправдания для его поступков.

А сегодня мое терпение лопнуло. Димка принялся за Нелли и Гошу. Сначала он слегка проехался по Нелли, а потом в грубой форме заявил, что Гоша гондон. На что я ответила, что Нелли, между прочим, довольно тепло к нему относится, а Гоша замечательный парень.

— Ничего замечательного в нем нет, просто гондон. Я же вижу.

И тут я не выдержала и психанула:

— Знаешь что? Не смей, пожалуйста, оскорблять моих друзей. Тебе никто не давал на это право!

— Я высказываю свою точку зрения.

— На чем ты ее основываешь? Ты же его совсем не знаешь!

— Я вижу с первого взгляда. Гондон и халтурщик.

Ах вот оно что! В дело вмешалась профессиональная ревность. У них практически одинаковая профессия. Только Гоша нормальные деньги зарабатывает, а ты у нас непризнанный гений. Так ведь Гоша пашет сутками, а не сидит в баре каждый день. Может быть, мне это надо было вслух подумать? Даже не знаю. В чем моя цель?

Вслух я все-таки отвечаю весьма корректно:

— У меня на этот счет свое мнение. Этот человек за короткие три месяца знакомства уже сделал для меня столько, что этого хватит для того, чтобы быть благодарной всю оставшуюся жизнь, — я изо всех сил стараюсь оставаться вежливой и рассудительной.

— Поздравляю! И тем не менее я считаю, что он гондон.

— Я услышала твою точку зрения, — говорю я равнодушным голосом и отворачиваюсь, разом прекращая спор.

— Убери меня из своей книги, — вдруг заявляет этот кошмарный тип.

— С какой стати ты мне указываешь, что мне делать с моей книгой?

— Я не желаю в ней фигурировать вместе с этим гондоном! — Диму явно несет, и это уже не имеет отношения к Гоше.

— Не волнуйся, ты проходишь в ней под другим именем, — меня тоже заело, — ты уже не ты.

Я вкладываю в свой голос максимально возможную порцию сарказма.

— А мне плевать. Я не желаю быть персонажем этой дурацкой книги.

Он в свою очередь вкладывает такую же порцию презрения.

— Послушай, — я опять поворачиваюсь к нему и смотрю в упор. — Это. Моя. Книга. И не твое дело указывать, каких мне персонажей туда включать, а каких нет!

— Ах даже так! В таком случае я вообще не желаю с тобой больше общаться! Прощай навеки!

И он отворачивается к барной стойке.

Такое ощущение, словно меня ударили. Я пару минут стою в растерянности и думаю, что же делать дальше.

Разговаривать больше не о чем. Я беру сумку, телефон и иду в машину, задевая за все углы и запинаясь за стулья. Как будто с меня сняли какие-то очки и я плохо вижу, куда идти.