Антиглобалист

– Да рожи моих односельчанок, которые мне пакости в школе делали. Не перебивай, видишь, я разошлась. Значит, что там было дальше? Мы подъезжаем на дорогом автомобиле внедорожнике в местный ресторан, где вечером собираются все мои подруги застрявшее в районном центре. Представь, они сидят, значит, со своими колобками мужичками пивко попивают, картошечкой фри закусывают с дешевым салатиком. И тут заходим мы: он в дорогой модной обуви, хорошо посаженных брюках, в элегантной рубашке с коротким рукавом, с круглыми бицепсами на сильных загорелых руках, мы же только с моря. У него дорогие часы на запястье. Он у меня выбритый, чистенький, надушенный, высокий, плечистый, с красивой походкой. Рядом – я, с прической, длинными наращенными волосами, ресницы – Во! – И Таня, показала растопыренные в стороны пальцы обеих рук. – На мне красивое черное платье с вырезом на спине, на шее – дорогое украшение с камнями, на руке – браслет, на ногах – дорогие модные туфли на каблуках. Мы заходим, я кивком здороваюсь со знакомыми, к кому-то подходим, кто-то подходит к нам – разговариваем. Потом садимся за столик, заказываем что-то незначительное, но оригинальное, мы ненадолго. Посидели, поговорили, дали хорошие чаевые и ушли. А все жадно провожают нас взглядом, жены обнимают своих колобков со щетиной и дурным запахом, и молча завидуют. Они шушукаются, к чему-то пытаются придраться, к моему платью, к его внешнему виду, к нашим словам и даже движениям, но все идеально, придраться не к чему, кроме моей полноты конечно, но я к тому времени уже пойду в спортзал, и сгоню лишние килограммы, иначе мы с ним будем диссонировать. Короче, зависть раздирает их на части, они тоже этого хотят, но получить не могут. Хотя, что значит не к чему придраться? Эти змеи подколодные все равно, найдут к чему придраться.

– Ты так не любишь своих землячек?

– А за что их любить? Одни разговоры – посплетничать, подруг соседок обсудить, поскандалить из-за какой-то мелочи, да на бытовые темы с утра до вечера говорить. Это с тобой – другой разговор, можно поговорить по-человечески.

– Ты все рассказала о нем?

Таня задумалась. Отпила несколько глотков горячего чая из чашки. Ее лицо стало в какой-то миг серьёзным.

– Да нет. – Пожалуй, я не сказала, что он должен быть добрым… и неважно насколько сильно богат. Мне хочется просто нормального человека рядом, понимаешь, Инн? Что бы нормальные человеческие отношения были. Думаю, этого было бы вполне достаточно. Что бы без скандалов, хотя они все-равно будут, что бы работящий, что бы не пил. Что бы деток хотел, и детки у нас были, пускай двое-трое, пускай может и больше, если силы будут, и доходы. Что бы семья крепкая была, надежная, что бы он опорой моей был и поддержкой, что бы я не вкалывала сутками, приходя домой не чувствуя ног под собой, что бы человечный был, понимающий, что бы жалел меня, и согреть мог теплом домашнего очага. Душевного человека хочу. Что бы голову ему на плечо положила, обняв, а он гладил меня, целовал, и говорил, «Тань, а Тань, а я люблю тебя одну больше всех на свете». Вот какой он должен быть. А то все ерунда, что я наговорила. Посмотри на меня и на то, что я описала. Тот, которого описала, пройдет мимо и даже не заметит меня. К слову, вот только сейчас вспомнила, тот идеал, который я описала раньше, где-то в журнале читала, составляет меньше процента от всех мужчин на планете. Так что вероятность влюбить в себя такого крайне мала, а ожидать такого можно до бесконечности, так и в девках остаться можно, а я замуж хочу.

На последней фразе Таня прослезилась. Видать фильм подогрел её чувствительность, а беседа закончила начатое. Инна по-доброму улыбнулась и обняла подругу:

– Иди ко мне, моя хорошая. Все у тебя будет отлично. Вот увидишь. Потому что ты человек хороший.

– А по хорошим людям идут наглые, прям по головам, еще и за дураков держат нас.

– Да ладно тебе – утешала подругу Инна – не обращай на таких внимание. Что, опять на работе пакости устраивали?

– Угу.

– Главное за собой следить. А там каждому будет отмерено свое.

Девушки продолжили вечернюю беседу, которая перешла плавно в ночь, потом пошли спать. Таня осталась в своей комнате улеглась на диване. Инна пошла в свою комнату, легла на кровать, но заснуть долго не могла, ей самой хотелось понять свою формулу, какой он для неё, её идеальный мужчина.

«Все это было правильно – думала Инна – то что в конце говорила Таня, он должен быть и любящий, и нежный, и заботливый, и ласковый когда надо, а когда – строгий. Он должен быть опорой защитой для неё и для их будущих детей, но чего-то недоставало в этой картине. Она была словно из мазков, но в целом размытой и неточной. Тем более палитра красок была очень скудной».