Антиглобалист

Тем более Давид был сердит на одноклассника Сашу, потому что тот просто отморозился при встрече, увидев простой и неказистый вид некогда соседа по школьной скамье. Давид презирал тех, кто делит людей по социальному признаку, лицемерно улыбается, и заискивает, перед финансово богатыми лишь зная факт их богатства, пытается как-то подмазаться и угодить, в дальнейшем надеясь на возможную выгоду или полученные новые знакомства и связи, от людей финансово сильного. А Сашка был именно таким, как и большинство детей из богатых семей. Их изначально приучают к тому, что они особенные. Все начинается с рождения: с особенных палат, в которых рождаются эти дети. С родительских домов, в которые приносят детей, в которых их воспитывают. С шелковых простыней, в которые их заворачивают, и игрушек которые им дарят. Все начинается с особых привилегированных школ и вузов, в которых учатся они и им подобные, в лучшем случае заграничных, где они раз и навсегда усваивают «кто есть кто» в этом мире. И понятно, когда дети олигархов от рождения, не видавшие другой жизни четко ограждали себя от бедных классов, их так воспитали. Но, еще больше Давид презирал тех, кто выбился, как говорят «из грязи в князи», забывал всех тех, кто был рядом, как о страшном сне, забывал о родине, и не редко осуждал и проклинал её, а заодно и всех кто был с ним в эту родину запечатан, словно в консервную банку, а бедности боялся больше всего на свете. И, наверное, по причине этого страха, и по причине неистовой любви к деньгам, сам, некогда, будучи бедным, начинал презирать всех бедных и обездоленных, относясь к ним, как к людям низшего сорта.

Давид смотрел на работу простых парней своих ровесников, и понимал, что дружить всегда легче с людьми финансово бедными. Потому что здесь хоть и подымается, но гораздо реже вопрос денег, а людей оценивают по их качествам.

«Наши люди почти массово носят крестики на груди, и забывают, что тот, кто пригвождён к кресту был плотником, а не бизнесменом. А созидательный труд превыше зарабатывания денег ради денег. Формула сознания сегодняшнего человека «больше зарабатываю, потому что у меня больше алчности, которую нужно кормить» совершенно не делает его выше сортом. Мир ушел в плоскость измерения оценивания друг друга материальными благами. Мир опошлился, и пошлость выдал за норму поведения

Достойный и честный человек должен иметь соответствующий почет в обществе, тем более, если это рядовой строитель, дворник, простой учитель или врач. Люди, сохранившие свое лицо в тяжелых жизненных обстоятельствах заслуживают вдвое больше уважения, чем те, что остаются «белыми и пушистыми» в роскоши и комфорте.

«Хотел бы я увидеть наших олигархов хотя бы изредка, в качестве исправительных работ, метущих двор, собирающих окурки и бутылки, зимой в мороз чистящих снег возле подъездов, сбивающих сосульки с крыш, или грузчиками на фасовке. Да половина, наверное, предпочтет застрелиться, я уверен не только из-за рутинной работы, сколько из-за чувства униженного и подавленного собственного «эго» именуемого достоинством. – В таких размышлениях продолжал свою работу наш герой.

Цементная пыль стояла столбом, от фасовки и погрузки вновь и вновь подъезжающих авто начиная от маленьких газелей, заканчивая ЗИЛами, КрАЗами, КАМАЗами и другими многотонниками. Витя запевал очередную песню, он так часто делал, и ребята подпевали невпопад и не в ноты, басистым хором. Потом песни сменялись шутками, приправленные фольклорной руганью Вити, направленной то на водителя, что не так припарковался, то на фасовщика, что дал перерасход цемента в мешки, то в сторону проходящей мимо барышни за воротами двора фирмы. Тут царил порок, но в то же время за слоем этого порока проглядывались хорошие мужские качества, такие как трудолюбие, честность, пунктуальность, целеустремленность, мужество, характер, воля, выносливость, взаимовыручка и поддержка.

Давид думал об Инне, он был в приподнятом настроении и выкладывался в полную силу. Только начали погрузку первого автомобиля, а на улице уже стояла длинная очередь грузовиков. Смысл работы заключался в фасовке цемента в мешки, укладку мешков на транспортную ленту, а с ленты на грузовики. Цистерн с цементом было шесть, ребята называли их банками. Цемент, как правило, привозили на выходных, выгружали из вагонов и закачивали в цистерны-бочки. Возле каждой цистерны на пульте стоял человек, который фасовал цемент, ещё один собирал лопатой остатки цемента, который рассыпался под цистернами, и закидывал его в отдельную небольшую бочку, с дальнейшей фасовкой мешков из этой бочки. На погрузку, в зависимости от размеров груженого автомобиля, становилось два три человека, плюс бригадир, который то направлял автомобиль для заезда, стоянки, и выезда, погрузки, и временами фасовки, то подымался на авто укладывать мешки, если нужно было кого-то подменить из членов команды, или те не поспевали. Работа рутинная, тяжелая, но исключительно мужская. В бригаду брали только выносливых и сильных парней.