Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса

Беда в том, что наука – это последнее место, где можно применять логику «другие тоже так думают». Наука зиждется на доводах, не зависящих от чужого мнения, и если эмпирически или математически доказано, что теория неверна, не имеет никакого значения, сколько «экспертов» с этим не согласятся – сотня или три триллиона. Сам факт упоминания «других» в контексте науки ясно указывает на то, что отдельный ученый – или целый коллектив, состоящий из «других», – слабак. В Приложении II показано, что именно не так в экономической науке – и какими теориями те, кто пока не пострадал от своих ошибок, продолжают пользоваться из желания сохранить работу или получить повышение.

Есть и хорошие новости: я убежден, что один наделенный доблестью человек способен победить коллектив слабаков.

Здесь нам опять же следует искать лекарство в истории. Авторы Священного Писания очень хорошо осознавали проблему рассеивания ответственности – и не зря запретили «следовать за большинством на зло», а также «решать тяжбы, отступая по большинству от правды»[137]

.

Я завершу Книгу VII следующей мыслью. Когда кто-то говорит «я этичен», я напрягаюсь. Когда говорят о лекциях по этике, я напрягаюсь еще больше. Все, чего я хочу, – это избавиться от опциональности и уменьшить антихрупкость людей, которые выигрывают за чужой счет. Это простой путь отрицания, via negativa. Остальное сложится само.

Глава 25.

Заключение

Как обычно в конце моих путешествий, в момент, когда я глядел на толстую рукопись на ресторанном столике, некто, принадлежащий к семитской культуре, попросил меня объяснить, о чем моя книга. На сей раз это был Шаий Пилпел, специалист по теории вероятностей; мы с ним два десятка лет ведем спокойные беседы и ни разу не обсуждали пустяки. Сложно найти знающих и уверенных в себе людей, которые способны увидеть самую суть явления, а не придираться к мелочам.

Соотечественник Шаия задавал тот же вопрос о моей предыдущей книге, и в тот раз мне нужно было время на размышление. Теперь я не стал даже задумываться.

Ответ был столь очевиден, что Шаий тут же выдал его сам. Он считает, что истинные идеи сводимы к простым формулам, но подавляющее большинство людей в конкретной области из-за специализации и неспособности думать этих формул не знают. В области религии все сводится к детализации, применению и трактовке Золотого правила: «Не делай другим того, чего не хочешь, чтобы делали тебе». Этот же принцип стоит за законом Хаммурапи. В основе основ лежит не прокрустово ложе, а именно Золотое правило. Главный довод – это не обобщение, это скорее источник энергии.

Шаий вывел из моей книги следующую простую формулу: «Все на свете улучшается или страдает от переменчивости. Хрупкое страдает от переменчивости и неопределенности». Стакан на столе – это короткая переменчивость.

В романе Альбера Камю «Чума» герой долго ищет совершенную фразу, которой можно было бы начать роман. Достаточно найти одну эту фразу, а все остальное будет следовать само собой из начала. Но читатель, чтобы понять и оценить первое предложение, должен будет прочесть весь роман.

Я смотрел на рукопись со спокойной радостью. Каждое предложение в этой книге – это производная, применение, трактовка короткой максимы. Ряд деталей и разъяснений могут казаться нелогичными или слишком конкретными, особенно когда я принимал решения в условиях непрозрачности, но в конечном счете вся книга развертывает одну истину.

Я приглашаю читателя сделать то же самое. Оглянитесь, посмотрите на свою жизнь, на вещи, отношения, сущности. Для большей ясности вы можете заменить переменчивость другими членами семейства беспорядка, но это не обязательно – все эти слова обозначают одно и то же явление. Время – это переменчивость. Образование – как формирование характера и личности и приобретение истинного знания – обожает беспорядок; образование, которое навешивает ярлыки, и люди, не знающие ничего, кроме ярлыков, беспорядок ненавидят. Одни вещи ломаются, если обращаться с ними неправильно, другие – нет. Одни теории исчезают, другие – нет. Инновация улучшается от неопределенности. Есть те, кто только и ждет перемен, чтобы использовать их в качестве сырья, и эти люди очень напоминают наших предков-охотников.

Прометей – это длинный беспорядок (как длинная гамма), Эпиметей – короткий. Мы можем разделить людей и качество их опыта по тому, опасаются они беспорядка или жаждут его: спартанские гоплиты против блогеров, авантюристы против редакторов, финикийские торговцы против латинских грамматиков, пираты против преподавателей танго.

Все, что нелинейно, выпукло или вогнуто, или то и другое, в зависимости от интенсивности стрессора; так устроен мир. Мы видели, как связаны выпуклость и любовь к переменам. Все вокруг нас любит или ненавидит переменчивость до какого-то предела. Абсолютно все.