Черномор долго не отвечал. В напряженной обстановке Тиходонска следовало избегать крутых решений. Но слишком многие авторитеты недовольны общиной. Донецкие воры Петрусь и Трезубец, несмотря на найденный компромисс, так и остались обиженными. Москвичи Гарик и Метла выразили возмущение Крестом, не признавшим и офоршмачившим их крестника Калгана. Теперь ущемленными считают себя представители Кавказа...
Если устроят сходняк, спрос будет с него, Черномора. Отговорится – хорошо. А если нет? Скажут: порядок не поддерживаешь, «закон» не соблюдаешь, в общак тебе недоплачивают, делают что хотят... Вполне могут «дать по ушам»...
– Позови Севера, Хромого, будем думать, – наконец сказал пахан.
Гангрена понимающе кивнул.
Баркас полностью контролировал «супермаркет». Присланные Севером наглые парни, облапошивающие многочисленных простаков в «наперстки», «беспроигрышную лотерею» и карты, исправно платили тридцать процентов прибыли.
Теперь он сам стал боссом, и ему нравилась полная независимость.
Несколько раз подсылал своих людей Итальянец, предлагал «держать» вещевой рынок на паях. Но кто станет делиться тем, что имеет?
Вполне понятно, что приходилось ожидать неприятностей и быть настороже. Баркас менял маршруты и места ночлега, автомобили, перестал ходить в «Сапфир», не появлялся в казино.
Предосторожности не были излишними. Однажды он поручил кому-то из пацанов отогнать новенький «мере» на профилактику. Когда тот включил зажигание, страшный взрыв разнес машину, от пацана ничего не осталось.
Сразу возник вопрос: кто? Хороший взрывник имелся у Карапетяна, а тот послушно исполняет все приказы Шамана. И Итальянец когда-то подорвал бензовоз конкурентов.
Баркас знал жизнь. Если не дать «оборотку», снести покушение, то он долго не протянет.
Поскольку на стендах «Их разыскивает милиция» красовалась фотография Рынды как подозреваемого в убийстве, бывший контролер вел себя очень послушно.
– Смотри: сжимаешь проволочки, вытягиваешь кольцо, а рычаг держишь до последнего, иначе сам взлетишь на воздух, – учил отставной морпех скрывающегося убийцу, – Вот эта почти не дает осколков, ее можно кидать и на улице. А лучше покатить по земле, так надежней...
Когда Итальянец вышел из казино и направился к своей машине, Рында из-за угла аккуратно катнул ему под ноги гранату РГД-5. Грохнул взрыв. Один телохранитель убит на месте, второй тяжело ранен. Самому Итальянцу оторвало ногу.
Через день Рында бросил гранату Ф-1 в окно кабинета Шамана. Хозяина на месте не было, но взрыв и последовавший за ним пожар причинили материальный ущерб и посеяли страх: в следующий раз Воронцову могло меньше повезти.
Но люди Карпета попытались довести дело до конца и прямо на улице расстреляли из «помповиков» «девятку» Баркаса. Картечь превратила машину в решето, водитель и пассажирка были убиты на месте. Но вместо Баркаса в «девятке» находились Череп со своей подружкой. Тонированные стекла оказали ему дурную услугу.
Баркаса покушения обеспокоили всерьез. Если человека задумали убить, то в конце концов его убивают. Выход у обреченного только один – опередить противника. Не рядового исполнителя, конечно, а «заказчика» – того, кто отдал приказ. Так бывший бригадир и Шаман оказались лицом к лицу.
«Звонок» всегда событие, даже для матерого зэка. И Крест в день освобождения испытывал волнение. В общей сложности из пятидесяти пяти лет он провел за проволокой двадцать – половину сознательной жизни. Первый срок «взял» в пятнадцать – шестерик за групповой разбой с «мокряком». До совершеннолетия топтался в зоне для малолеток, где волчьи законы соблюдаются со слепым фанатизмом. Если красный цвет западло – все! Принесли предки в «дачке» помидоры ранней весной – бросай в сортир! Мать пришла на свиданку в красном платье – повернулся, сплюнул и обратно в отряд!
Правда, отца у Креста не было, а мать алкашничала и сдохла под забором, потому ему соблазнов преодолевать не приходилось, йот и порвал пасть ублюдку, жравшему тайком яблоки. На «взросляк» пришел уже с авторитетом и продолжал держаться за «закон», как за спасательный круг.
Освобождаться досрочно – западло, это дело «козлов». Срок надо перетирать полностью, от звонка до звонка. Так и отбыл шесть лет. Только вышел – сразу «закрутился» с друзьями, по пьянке залез в чужой карман и схлопотал два года. После этого держался на свободе долго: на «дела» ходили другие, он разрабатывал планы и руководил операциями, оставаясь в стороне в случае провала.
Но в восемьдесят втором, когда сходняк решил пришить ссучившегося урку, Кресту пришлось самому засадить «перо» в сердце приговоренного. Заканчивался декабрь, заступивший на пост Генсек Андропов начинал железной рукой наводить порядок, милиция без конца проводила рейды по «малинам», одна из опергрупп ворвалась на «хазу», когда Крест стоял над трупом с окровавленным ножом в руке.