Антикитерский механизм. Самое загадочное изобретение Античности

Поэтому летом 1958 г. он отправился в Афины. Прайс задействовал все свое немалое обаяние, чтобы убедить Карузоса позволить ему изучать Антикитерский механизм, и, несмотря на легкое недоумение по поводу того, почему эксцентричный британец так жаждет увидеть эти обломки, тогда как музей полон предметов куда более важных и красивых, директор пожал плечами и согласился. И вот, в подвальном хранилище, всего в нескольких метрах от восхищенной толпы, собравшейся вокруг Антикитерского юноши, который так эффектно смотрелся в просторном выставочном зале, Прайс наконец оказался лицом к лицу с другой стороной Древней Греции, забытым направлением мысли, нити которого, как он понимал, ныне вплетены во все вокруг, в каждый автомобиль, велосипед, часы или арифмометр.

И, как и Валериос Стаис, он был ошеломлен увиденным. Однако, в отличие от Стаиса, Прайс получил возможность разглядеть куда больше деталей механизма в тех местах, где известковая корка была счищена: большое зубчатое колесо с четырьмя спицами, которое вполне уместно смотрелось бы в велосипеде, гравированный диск с градуированной шкалой, не слишком отличающейся от той, что в юности зачаровывала его в вольтметре, и маленькие шестеренки позади, похожие на те, что имеются в наручных часах.

Он снова и снова изучал фрагменты в поисках хотя бы крошечного намека, ключа, который пропустили прошлые исследователи. Каждый день он приходил в музей по раскаленным улицам и сразу же устремлялся в хранилище. Он исследовал все видимые детали сокровища, измерял его, обсчитывал, описывал. Он сопоставлял неровные края, пытаясь понять, как разные фрагменты соотносились друг с другом.

Тем летом в Афинах оказался специалист по греческим надписям Георг Стамирес. Прайс привлек и его, чтобы помочь перевести читаемые фрагменты надписей, в особенности те кусочки, что открылись в ходе последней чистки. Если Своронос смог прочитать 220 букв, Теофанидис довел их число до 350, то Стамирес смог расшифровать почти 800. Надпись датировалась I в. до н. э.

Проведя обмеры, Прайс заключил, что обломки не являются разрозненными частями некоего более крупного механизма, как предполагали ранее, но хорошо подходят друг к другу и составляют полное устройство или по крайней мере большую его часть. И он понял, что шкалы и пластины в плоских фрагментах не были сплющены и смещены давлением воды. Шестеренки в этих фрагментах находились фактически на своих первоначальных позициях – весь механизм был довольно плоским. Стало возможно посмотреть, как работали отдельные шестерни, а не просто строить расплывчатые догадки о назначении прибора.

Как и Ион Теофанидис, Периклес Редиадис и Альберт Рем, Прайс полагал, что механизм изначально хранился в прямоугольной деревянной шкатулке. В его представлении он мог походить на тонкой работы часы XVIII в. На переднем плане был большой центральный диск, диаметром почти такой же, как вся шкатулка, а на оборотной стороне – еще два диска одинакового размера, расположенные друг над другом. Сзади и спереди сохранились следы маленьких дверец, сделанных из бронзовых пластин. Вся сохранившаяся поверхность дверец, а также передняя и задняя поверхности шкатулки были покрыты надписями, выгравированными на бронзе.

Прайс обратил внимание на передний диск с двумя шкалами по краю. Сохранилась только верхняя его часть, но, сосчитав деления, можно было понять, сколько их размещалось изначально на каждой шкале.

Внутренняя шкала была разделена на 12 секций по 30 градусов, вместе 360. На самом верху сегмента диска Стамирес смог разобрать полное слово ΧΗΛΑΙ, что значит «Клешни» – так древние греки вплоть до времен Юлия Цезаря называли зодиакальное созвездие Весы. Клешни принадлежали огромному скорпиону, тело которого образовывало следующий знак Зодиака, затаившемуся, чтобы проглотить Солнце, когда оно проходит точку осеннего равноденствия и направляется в зимнее небо. В одном шаге по диску влево сохранились лишь две буквы – однако этого оказалось достаточно, чтобы узнать в них название предыдущего знака, Девы, по-гречески Παρθονος в честь богини Афины. Таким образом, это подтверждало то, что полстолетия назад заподозрил Редиадис, увидев в надписях на приборе слово μοιρογνωμονιον. Шкала механизма отображала 360 градусов зодиака, а 12 его знаков обегали край диска по часовой стрелке. Указатель у кромки диска отслеживал годовое движение Солнца по небосводу.

Внешнее кольцо разделялось на 365 сегментов, и на сохранившейся верхней части было видно замеченное Ремом название месяца ΠΑΧΩΝ и первые две буквы ΠΑΩΗΙ (ΠΑ…). Это два месяца древнего греко-египетского календаря, делившего год на 12 месяцев по 30 дней каждый с добавочным пятидневным периодом, чтобы в году получилось 365 дней. На этой шкале, также по часовой стрелке, были указаны месяцы года. Если положение стрелки на внутренней шкале отмечало путь Солнца среди звезд, то внешняя шкала указывала дату.