Антикультурная революция в России

Мне, занимающемуся вот уже полвека открытием и сохранением художественного наследия России, посчастливилось встречаться и дружить с яркими представителями отечественного изобразительного искусства. Павел Корин, Николай Ромадин, Олег Комов, Дмитрий Бисти, Анатолий Зверев, Олег Филатчев, Александр Харитонов, Дмитрий Краснопевцев, Михаил Шварцман, Всеволод Смирнов — вот далеко не полный ряд творцов, одаривших радостью духовного общения. И какая горесть, а иногда и жгучий стыд перед их вечной памятью охватывают меня сегодня, когда забвение, граничащее с наплевательством и презрением, стали участью, уготованной нынешними законодателями художественной моды столпам нашей культуры.

Устраиваемые культурным ведомством на огромные государственные средства биеннале демонстрируют москвичам скульптуры из замёрзшей мочи, целующихся геев в форме солдат Российской армии. Академия художеств награждает золотыми медалями, которые получали Брюллов, Репин и Суриков, человека-собаку Кулика — за выставленное им чучело Льва Толстого в клетке с живыми курами, которые гадят на классика. Редко же показываемое наследие художников, работавших в советские времена, славильщики «мастеров» неприличного постмодерна старательно обходят молчанием, ибо оно их раздражает. Не надо плевать в колодец прошлого, господа, ибо жажду можно утолить лишь его прозрачной и живительной влагой.

Гоголь и Швыдкие

В последнее время я стараюсь не участвовать в общественных диспутах и пленарных заседаниях; отказываюсь от пресс-конференций и уж, конечно, всячески избегаю содомитские тусовки. Причины «аскезы» просты: возрастная усталость и желание успеть сделать неотложную работу. Недавнюю же пресс-конференцию «Российской газеты» с членами попечительского совета «Фонда Гоголя» я отнёс к первоочередным делам, где моё появление необходимо. Каково же было удивление, когда в газетном отчёте о государственном обсуждении и осуждении чиновничьего равнодушия к памяти великого писателя, чей 200-летний юбилей в 2009 году обозначен ЮНЕСКО как «Год Гоголя», я не нашёл ни одного из высказанных мною аргументов и фактов. Ернический заголовок «От «мёртвых душ» — уши?» обязывал газету дать ответ на вопрос: кто эти «души» и кому их тянуть за торчащие позорно уши. Он и содержался в моём кратком выступлении.

Бюрократы от культуры с потрясающим упорством убеждают нас в том, что в доме № 7а по Никитскому бульвару, где Гоголь писал второй том «Мёртвых душ» и сжёг его, где встречался он с лучшими умами России и где, соборовавшись, умер, не может открыться первый и единственный в стране музей писателя, ибо там нет мемориальных вещей. Служа по России, я провожу немало времени в пушкинском творческом приюте на Псковщине. Так вот, там подлинных предметов, которых касались руки поэта, раз-два и обчёлся, а сами дома Ганнибалов, Пушкиных, Осиповых-Вульф снесены до основания и заново построены. Усадьба же Толстых на Никитском предстаёт ныне такой, какой она виделась и Гоголю…

Мне понятно, откуда растут уши чиновничьего презрения к памяти гения. Сегодня повторяется картина, «нарисованная» большевиками после революции. Одурманенные мертвящим запахом разрушения духовных государственных основ, пролеткультовцы уничтожали с упоением шедевры мирового искусства. Спешили при этом осуществить бредовые проекты вождистской «монументальной пропаганды», забыв, правда, поставить внесённый в списки памятник Андрею Рублёву, зато трижды увековечив при этом на площадях российских городов Иуду Искариота.

И ныне спешат суетящиеся и высоко котирующиеся мастера культуры открывать «музеи имени себя», с завидной последовательностью «рожать» уродливые монументы скромнейшему Достоевскому, пытаться уничтожить центр Москвы бесовским примусом в честь Булгакова. Только в стране, живущей по понятиям, стало возможным расположение церетелиевского зоопарка рядом со святая святых — Могилой Неизвестного Солдата у Кремлёвской стены или водружение колумбообразного монстра имени Петра I, обезобразившего вид на Кремль и подавившего «возрождённый» тем же халтурщиком храм Христа Спасителя.

Вот лишь малая часть ушей, торчащих из протоколов культурных чиновников, дающих жировать допущенным до кормушки служителям «прекрасного» и впадающих в коллапс при упоминании о музее Гоголя.

Не нашлось в отчёте о пресс-конференции места моим словам, ибо, когда они звучали, уже был свёрстан номер с пространной антигоголевской тирадой председателя ФАККа Швыдкого. Не стану утруждать читателя рассказом о деяниях бездарного шоумена: моё письмо Президенту России о его преступной деятельности стало достоянием общественности, равно как и многочисленные послания тому же адресату от сотен известных учёных, писателей, художников, актёров — всех тех, кому дорого культурное наследие Отечества.