АнтиМатрица. Президентский самолет летит в Палачевск

Тут что-то явно не так. Теперь Анджею казалось, что в его спасении, была заключена какая-то тайна. Нечто особенное, что необходимо, как можно быстрее суметь осмыслить. Но осмыслить долго ничего не удавалось. Анджей некоторое время еще продолжал размышлять, и в итоге решил остановиться на следующем выводе — вероятней всего его выживание есть результат случайного стечения обстоятельств, хорошей его личной подготовки и обладания им специфических знаний, полученным им по долгу службы командиром столичного гарнизона. Но при этом, вполне возможно есть в его выживании какие-то пока неизвестные ему обстоятельства, которые возможно в дальнейшем ему удастся осмыслить.

Тут тихо застонал пан Вацлав. Потом он медленно приподнялся на диване, а затем сел на него, и некоторое время смотрел на Анджея сонными глазами. Вид у него был весьма нерадостный. Потянувшись, Вацлав встал с дивана и сказал, что ему приснился кошмар, в котором его заживо стали хоронить какие-то злобные существа в ужасно жутком склепе. Проснулся он в тот момент, когда из последних сил боролся с этими монстрами, пытавшимися окончательно захлопнуть над ним крышку саркофага.

Рассказав свой сон, он спросил:

— Который час?

— Десять часов, было, минут пятнадцать назад — ответил Кнехт.

Пан Вацлав выпрямился, теперь уже окончательно проснувшись.

— Я вернулся, когда ты уже спал — пробормотал он. — Я не стал тебя будить. Хотя, честно говоря, мне хотелось тебя разбудить и рассказать о том, что удалось узнать во время мне вчера. Да. Уж мы неплохо вчера поработали. Есть чем похвастаться.

— Рассказывай. Не томи. И самое главное. Есть ли новая информация о моей семье? — спросил Анджей.

— Я прекрасно понимаю твое беспокойство. Насколько я знаю, сейчас с твоей семьей всё нормально. Они хорошо и надежно укрыты в здании госбезопасности и им ничего не угрожает. Так что волноваться тебе о них не стоит. Но теперь я, наконец, расскажу о моих подвигах. Всё что произошло вчера с нами вкратце. Ты помнишь, что я с людьми премьер-министра отправился в ту деревню, где находилась на даче госбезопасности ранее твоя семья. И там мы стали следить за тем, не появится ли кто-то, кто станет расспрашивать о женщине с детьми. Долго ждать нам не пришлось. Вскоре в кафе, где я с парой крепких ребят занял наблюдательный пост вошел молодой человек и подойдя к бармену стал его расспрашивать не видел ли он женщину с двумя детьми. С мальчиком и девочкой. Я сразу сделал предупреждающий жест своим помощникам, и мы стали готовится к аресту молодчика. Короче. Взяли мы «языка» прямо там, в кафе.

Потом я приказал хозяину закрыть кафе для посетителей, а сам начал в кабинете для почетных гостей допрос нашего арестанта. Объяснил я ему очень доходчиво. Понимаешь, мне нужна кое-какая информация, и ты ею располагаешь, а раз так, то деваться тебе некуда, придется мне всё рассказать. Парень оказался крепким орешком, долго прикидывался полным идиотом, но я его все же расколол. И достаточно быстро. Пришлось все же, как не хотелось, ему выдать интересующие нас данные. Рассказать на кого он работает, и навести нас на след своих работодателей. В общем, это был прорыв. Взяли мы след. И вывел он нас на весьма интересных персонажей — начал свой рассказ пан Вацлав.

— На лидеров преступных группировок столицы и их помощников в спецслужбах? — сказал Кнехт.

— Откуда ты это знаешь? — спросил Вацлав, несколько удивленный услышанным. — Какое отношение это имеет к тебе? А я понимаю. Как только за мною закрылась дверь, пан Фаск видимо сразу же стал делиться с тобой всей скрытой от меня информацией. Что же. Этого следовало ожидать. Фаск мне не доверяет. Я же из органов госбезопасности, я не его человек. Я всегда считался человеком президента страны. И поэтому я могу быть специально подосланным агентом противника. Всё логично.

— Дорогой, ты давно не мальчик. Ты не сможешь убедить меня в том, что тебя Фаск обязан был сразу же признать своим ближайшим другом и доверить тебе все свои секреты. И раз он так не сделал, то ты имеешь право, на него смертельно обидится. Ничего он тебе не должен. Да и со мною он поделился вероятней всего не всеми своими тайнами. Вон, документы лежат на столе, можешь с ними ознакомиться. Перестань дуться и давай продолжи свой рассказ — сказал Кнехт раздраженно.

— Не беда. Фаск ничего мне не должен был говорить. Тут ты прав. Но, не смотря на это, я на него немного в обиде — ответил, вздохнув, пан Вацлав. — Ведь, разве то, о чем ты у меня спрашивал, секретная информация для нас? Совсем нет. И я, и ты, по долгу службы, допущены практически ко всем государственным секретам. А тут такое недоверие. Но ладно, проехали.

— Ты будешь рассказывать или нет? — спросил настойчиво Кнехт.