Антимозг. Цифровые технологии и мозг

То, что эти родители не знают, что хорошо для их детей, и вообще не умеют обращаться с маленькими детьми и потому передают их на попечение телевизора, показывает следующая выдержка из уже упомянутого отчета, опубликованного на сайте Spiegel-Online: «Кризис засыпания в американских колыбельках: когда кабельный канал, в репертуар которого входит детская передача BabyFirst, в прошлом году прекратил вещание на несколько часов ночью, во многих семьях создалось чрезвычайное положение. На телеканал поступили сотни телефонных звонков от отчаявшихся родителей, которые не знали, как утешить своего отпрыска: ребенок привык засыпать под картинки из передачи BabyFirst, то есть, например, с компьютерной анимацией аквариума или детского мобиля».

Можно было бы решить, что описанные здесь модели поведения типичны только для США, где телевизор в буквальном смысле слова работает всегда, 24 часа в сутки и от колыбели до смертного одра. Однако это не так: и в Германии давно уже можно принимать Babyfernsehen (детское телевидение) через кабель или спутниковую антенну. Эта программа выпускается специально для зрителей, которые еще слишком малы для телепузиков, то есть младше двух лет.

В Германии практически нет хорошего фактического материала об использовании экранных СМИиК совсем маленькими детьми. Мы вынуждены пользоваться статистическими данными институтов, занимающихся исследованием рынка, которые снабжают рекламную индустрию сведениями для детской рекламы. Такие цифры вряд ли можно считать независимыми и объективными. Однако Майя Гётц, специалист в области медиаведения, в 2007 г. цитировала результаты опроса 729 матерей в Германии, согласно которым 13 % детей в возрасте до года с согласия матери могут смотреть телевизор; то же самое касается 20 % годовалых детей, 60 % двухлетних и 89 % трехлетних. Кроме того, известно, что в Германии в 22 часа еще 800 000 детей дошкольного возраста сидят перед телевизором, в 23 часа их все еще 200 000, и даже в полночь 50 000 детей в возрасте до шести лет смотрят телевизор.

Совершенно очевидно, что многие родители используют телевизор вместо бэбиситтер[15]

, что показали упомянутые выше исследования, посвященные пользованию СМИиК: «Многие родители считают средства массовой информации большим преимуществом и просто не могут себе представить, как можно провести с детьми день без ТВ, видеокассет и видеодисков. Все эти медиасредства успокаивают детей и дают родителям возможность спокойно заниматься домашним хозяйством или просто выкроить немного времени для себя. Одновременно родители знают, что дети находятся в безопасности, то есть не играют на улице и не озорничают в доме. Благодаря наличию в семье нескольких телевизоров, игровых приставок и компьютеров легко решаются споры между братьями и сестрами, к тому же и родители могут свободно смотреть то, что они хотят».

Часто в качестве основной причины использования СМИиК родители выдвигают уже упомянутую выше: ребенок должен учиться — как можно больше и как можно быстрее, притом начать необходимо как можно раньше. Эта мысль служит для успокоения совести тех родителей, которые не представляют себе дня без ТВ, и одновременно это прямая мотивация для родителей приучать детей к просмотру телевизионных передач: «Чуть меньше четырех из десяти родителей, то есть 38 %, полагают, что дети чему-то учатся в первую очередь благодаря телевидению. Эти родители испытывают облегчение, увязывая пользование СМИиК и обучение, и таким образом чувствуют себя менее виноватыми…» Но могут ли младенцы вообще чему-то научиться у экранов и динамиков?

Когда моей младшей дочери было девять месяцев, я попытался посмотреть вместе с ней эпизод из детского фильма «Лев в городе» (Der Lцwe ist los). Я с детства люблю Аугсбургский кукольный театр, забавные фигурки со смешными движениями и остроумными диалогами. Чтобы организовать идеальные условия просмотра, я раздобыл видеопроектор и подключил DVD-проигрыватель к стереоустановке. Мы уселись на диван, я предвкушал удовольствие. Однако маленькая Анна была в замешательстве: она попеременно смотрела то на движущиеся яркие картинки на стене перед нами, то на один из динамиков, стоявших сбоку позади нас. Она была не в состоянии объединить просмотр и прослушивание, то есть, например, связать речь, звучащую из громкоговорителя, с движущимся ртом куклы. Изображение и звук шли из разных направлений; они должны были (в ее понимании) исходить из разных источников и потому не могли (для нее) иметь между собой ничего общего.