АнтиNаполеон

Конечно, это явное преувеличение. Наполеон действительно участвовал в обсуждении Кодекса, но его интерес вызывали не узуфрукт, ипотека и оспоримость купли-продажи, а в основном вопросы, которые были близки ему лично. В частности, уже тогда Наполеон, прекрасно знавший об изменах своей супруги Жозефины, очень интересовался проблемами развода, и он несколько раз, как свидетельствуют очевидцы, задавал вопросы относительно того, в какой мере оставление одним из супругов другого может послужить поводом к разводу. Граф Буле де ля Мёрт, один из членов Государствен но го совета, возглавлявший с 4 января 1800 года его законодательную секцию, заметил, что ввиду трудности определить, что представляет собой «оставление», лучше этот повод отдельно не выделять. Он сказал, что этот повод входит составной частью в другие законные поводы! для развода, например, перекрывается понятием безвестного отсутствия. Наполеон не согласился с этой точкой зрения и настаивал на выделении «оставления» как особого повода на том основании, что понятия «отсутствие» (absence) и «оставление» (abandon) различны! по своей сути.

Совершенно очевидно, что Наполеон не понимал и не мог понимать очень многих юридических тонкостей и нюансов. Поначалу он с его стремительными манерами и военными привычками даже хотел весь Кодекс свести к ограниченному числу простых, ясных и общепонятных правил, которыми граждане могли бы без труда руководствоваться в своем поведении.

Много позже, уже на острове Святой Елены, он говорил об этом своему секретарю Лас-Казу:

— Сначала я думал, что можно свести законы к простым геометрическим теоремам, так чтобы! каждый мог бы их прочесть.

Потом он все же одумался, и Лас-Каз приводит такую его фразу:

— С тех пор как я стал слушать прения по обсуждению Кодекса, я часто замечал, что чересчур большая простота в законодательстве лишь вредит.

В самом деле, Наполеон был убежденным противником всяких комментариев к законам. Он считал их главной причиной неясности и запутанности, что обычно обнаруживается в процессе их применения. Наполеон любил, чтобы все было просто и понятно. К сожалению, подобный подход явно непрофессионален, ибо ни функциональность, ни простота сами по себе вовсе не гарантируют высокого качества закона и его исполнения. Все зависит совсем от другого. Недаром же еще, кажется, Фридрих Великий говорил, что «дурные законы в хороших руках исполнителей — хороши, а самые лучшие законы в руках дурных исполнителей — вредны».

* * *

Член Государственного совета Анутан-Клер Тибодо в своих «Мемуарах» пишет:

«Первый консул председательствовал на большей части заседаний Государственного совета, где обсуждался законопроект, и принимал активное участие в дискуссии. Он ее провоцировал, поддерживал, реанимировал. Он говорил без остановки, без стеснения, без притязаний, свободно. <…> И он никогда не ставил себя выше других членов Совета».

А вот мнение по этому вопросу известного наполеоноведа Жана Тюлара:

«Бонапарт умел слушать, и, когда он вмешивался, он был ясен и краток. Он высказывался тут же, если чувствовал, что дискуссия стопорится. Ни одна тема не оставляла его равнодушным, даже проблемы брака глухонемых. Все очевидцы, даже самые негативно настроенные, едины в вопросе об этой роли Бонапарта».

И все же, можно ли называть именно Наполеона создателем Гражданского кодекса?

Если быть честным до конца, следует признать, что автором Кодекса был Камбасерес, юрист очень высокого уровня, который проделал большую часть работы. Наполеона же, ставшего первым консулом, можно называть, пожалуй, лишь инициатором возвращения к обсуждению Кодекса и главным «мотором» его принятия.

Кстати сказать, роль Камбасереса признается многими. Например, в 1832 году Эжен Рош написал о Камбасересе, похороненном на кладбище Пер-Лашез:

«Знаков внимания от соотечественников у него было предостаточно, но самое главное, без сомнения, состоит в том, что Кодекс Наполеона не было бы преувеличением называть Кодексом Камбасереса».

В «Новой биографии современников», изданной в Париже в 1822 году, читаем:

«Общепризнано, что Камбасерес проделал большую часть работы по подготовке Гражданского кодекса, будь то в самом начале, будь то позже, и все предложения, шедшие при обсуждении каждого из вариантов, шли полностью от него. В конечном итоге ему же было поручено пересмотреть все предложенные законы и объединить их в единый Кодекс».

Там же сказано:

«Будучи консулом или архиканцлером, Камбасерес всегда служил Наполеону с рвением и преданностью; он принял участие почти во всех действиях правительства, особенно в том, что касалось внутренней администрации. Если Наполеон и не всегда следовал его советам, он, по крайней мере, не сомневался ни в искренности, ни в способностях того, кто их давал, и в течение четырнадцати лет доверие, которое ему оказывал император, не претерпело ни малейшего ущерба».

А вот мнение Жана-Габриеля Пелтье, высказанное им в книге, изданной в 1810 году, то есть еще при жизни Наполеона: