АнтиРоссия: крупнейшие операции Запада XX века

«Хрущев вообще был большой любитель поговорить и даже поболтать. Неоднократно мне приходилось присутствовать при его встречах с зарубежными лидерами, во время которых он буквально не давал никому вымолвить слова. Воспоминания, шутки, политические замечания, зарисовки относительно тех или иных деятелей, нередко проницательные и острые, анекдоты, подчас довольно вульгарные, — все это создавало, как говорят сейчас, имидж человека непосредственного, живого, раскованного, не очень серьезно и ответственно относящегося к своему слову. Прошло почти тридцать лет, и до сих пор приходится слышать о его неловкой шутке в США: «У нас с вами только один спор — по земельному вопросу, кто кого закопает». Точно так же и в Китае до сих пор вспоминают, как он, разбушевавшись в одной из бесед с представителями Китая, кричал о том, что направит «гроб с телом Сталина прямо в Пекин…».

Много шума наделало и выступление Н. С. Хрущева в ООН, где он стучал снятым с ноги ботинком. В своих воспоминаниях крупнейший советский хирург академик Петровский писал:

«Хрущев и раньше имел взрывной, непредсказуемый характер. А под влиянием фимиама, который ему курили (кстати, те же люди, которые потом отстранили его от власти), стал фактически неуправляем.

Помню, по какому-то торжественному случаю я должен был выступать в Кремлевском Дворце съездов на многотысячном собрании. Волнуясь, рассказывал о достижениях в области хирургии, об успехах по пересадке почки. Говорил и о наших нуждах.

Вдруг Никита Сергеевич меня перебивает: «Вот здесь наш известный хирург Борис Васильевич рассказывает о пересадке почки. Хорошо было бы, если бы он пересадил голову Мао Цзэдуну!». Меня как кипятком ошпарило. В зале сидят делегации всех, как тогда говорили, социалистических стран. Вижу — демонстративно направились к выходу делегации Китая, Вьетнама, Северной Кореи. После короткой паузы я продолжил выступление. На следующий день газеты опубликовали отчеты о собрании, но из стенограммы выступлений эти слова Хрущева, естественно, исчезли»…

В 1964 г. в обществе стало проявляться прямое возмущение деятельностью Хрущева. Он был отправлен в отставку, но Запад к этому времени получил уже и другие возможности для действий в информационно-психологической войне против Советского Союза.

ОПЕРАЦИЯ «ДИССИДЕНТЫ»

Третий этап информационной войны Запада против СССР связан с диссидентским движением, которое должно было создать протестные настроения в народе и вызвать массовые выступления против советского строя. Оно активно развивалось в 1960-е–1970-е годы, но возникло в нашей стране еще во времена Хрущева — «благодаря» его злой воле или недомыслию.

Рассмотрим механизм формирования диссидентского движения на примере нескольких дел. Начнем с дела Иосифа Бродского.

Иосиф Александрович Бродский начал сочинять стихи в 1958 году. При всем желании в них невозможно было вычитать никакой антисоветской агитации. С 1959 года Бродский выступает публично с чтением своих стихов. Ничего особенного не происходило. И вдруг в конце 1963 г. появляются две статьи в газетах, направленные против Бродского, по приговору суда его отправляют в ссылку как тунеядца.

В этом процессе много непонятного, примечателен и ход самого дела. 29 ноября 1963 г. в газете «Вечерний Ленинград» появился фельетон «Окололитературный трутень», где говорилось о том, что надо перестать нянчиться с окололитературным тунеядцем. 8 января был опубликован еще один материал: «Тунеядцам не место в нашем городе». 13 февраля 1964 г. Бродского арестовали, а уже 18 февраля началось слушание его дела по обвинению в злостном тунеядстве. Иосиф Александрович Бродский был направлен на психиатрическую экспертизу, после которой, 13 марта, состоялся второй суд. В ряде отношений публичное разбирательство носило пародийный характер. Приведем некоторые выдержки из выступлений свидетелей (Логунова, Николаева, Ромашевой):

«Логунов (заместитель директора Эрмитажа по хозяйственной части): С Бродским я лично не знаком. Впервые я его встретил здесь, в суде. Так жить, как живет Бродский, больше нельзя. Я не позавидовал бы родителям, у которых такой сын.

Николаев (пенсионер): Я лично с Бродским не знаком. Я хочу сказать, что знаю о нем три года по тому тлетворному влиянию, которое он оказывает на своих сверстников. Я отец. Я на своем примере убедился, как тяжело иметь такого сына, который не работает. Я у моего сына однажды видел стихи Бродского. Слушая Бродского, я узнавал своего сына. Мой сын тоже говорил, что считает себя гением. Он, как Бродский, не хочет работать.