Антирретики против Акиндина

30. Но это, о высокоумный и богословнейший, не покрывает твоего неумения мыслить о высшем, исходя из низшего, но даже являет его нечестивейшим. Если по необходимости присно сущее — сущность, то хорошо говорит Евномий, называющий нерожденное сущностью в Боге, а также и рожденное. Ведь нерожденное и согласно ему — присно сущее, а рожденное — и присно сущее, — как мы поистине знаем и верим, — и от присно сущего. Ибо и согласно божественному Иоанну Дамаскину, как мы показали в предыдущем слове, «дело божественной природы — это предвечное и присносущное рождение» [481], а если так, то и исхождение [Святого Духа], ибо как же иначе? Ты же называешь все присно сущее от присно сущего сущностью, так что, согласно тебе, сущностью {стр. 120} будет и рождение, и исхождение. Конечно, что исхождение отличается от рождения — никто не спорит, и что «иное — Рождающий, и иное — рождение» 

[482] — говорит прозванный от богословия Григорий. Вообще, не только «иное — Рождающий, и иное — рождение»,

но и Рожденный — иное по отношению к рождению и иной по отношению к Рождающему. А если так, то и исхождение — иное по отношению к Изводящему и Исходящему, и Исходящий — опять же иное по отношению к тому и другому. И все это присно существует и нетварно, и не отменяется этим то, что существует один нетварный Бог. Более того, если бы что–то из этого было из числа тварных вещей, то Бог не был бы нетварен. Поэтому Акиндин здесь опять в опасности оказаться одновременно безбожным и многобожным, одно и то же по одному и тому же помышляя и тварным, и нетварным. Ибо каждое из перечисленного как присно сущее он трактует как присно сущую божественную сущность, и выказывает себя помышляющим, что есть много, причем отличающихся друг от друга, божественных сущностей. Опять же, заявляя, что тварно все как–то отличающееся от божественной природы, он показывает себя учащим, что тварны эти дела божественный природы, — это рождение и исхождение, — и таким образом тварью, а не Богом, несчастный объявляет Бога.

31. Мы же, вместе с божественными отцами мысля, что сама эта природа и дела природы Божьей, то есть присущее Богу от природы, нетварны, чтим единого нетварного Бога и ничего кроме Него не называем нетварным. Ибо Его природы светлость, сила, энергия, воля помимо природы не существуют, но ничто из этого не бессущностно и не безипостасно, не потому, что каждое из этого является сущностью и ипостасью, но поскольку оно не раздельно от оной триипостасной природы, хотя бы слово о них, берясь что–то сказать, кажется разделяющим неразделимое, как и тогда, когда оно разделяет относящееся к ипостаси. И однако, как может быть ипостась лишенной сущности? Так что таковые, выдвигаемые Акиндином против нас [аргументы], суть очевидная бессмыслица. Он же, измышляя и говоря, что все присно сущее есть сущность, явно продолжает быть единомышленником Арию, Евномию и Македонию, и даже еще и увеличивает их нечестие к худшему. Ибо показывает себя помышляющим не одну божественную сущность, как они [почитали сущностями] [не только] нерожденность, но и рождение, и исхождение, и еще и светлость божественной природы, и силу, и божественную и нетварную энергию. Так что может ли тот, кто называет сущностями все это, — настолько друг от друга отличное, — поклоняться одной или простой сущности? И тем более, когда об этом пишет мудрый в божественном Кирилл: «если все, что только существует у одного лишь Бога, всяко будет и Его сущностью, то Он будет у нас слагаться из мно{стр. 121}гих сущностей» 

[483]; и еще: «Так что, если каждое из присущих Ему [свойств] будет возводиться в ранг сущности, то как не будет сложным Простой? А так думать — верх безумства» [484]

.

ГЛАВА 11

Другие высказывания Акиндина, среди которых и свидетельство из писаний Василия Великого — оборванное, но и в таком виде всячески оказывающееся противоположным его весьма хульному мнению, как показывается и здесь.