Антисоветская блокада и ее крушение

В состав советской делегации на переговорах в Берлине в качестве специалиста по банковским делам был включен и Яков Станиславович Ганецкий, профессиональный революционер, большевик, назначенный после победы Октября членом коллегии Наркомфина, управляющим Народным банком. Долгое время он провел в эмиграции, учился в Берлинском, Гейдельбергском и Цюрихском университетах. Хотя «перспектива встретиться за зеленым столом с немецкими тузами-банковиками Мендельсоном, Глазенапом и другими не особенно радовала меня, — писал он, — делегация наша не так уж плохо вела переговоры».^{71} Их результатом было подписание дополнительных соглашений к Брест-Литовскому договору, которые точно определили размер выплаты по финансовым претензиям Германии, но в то же время обеспечили полную независимость Советской России в области внутренней экономической политики и оградили ее народное хозяйство от посягательств германского капитала. На проходивших почти одновременно летом 1918 г. в Москве переговорах о торговых отношениях советская сторона столь же решительно пресекла все попытки германских представителей добиться отказа от монополии внешней торговли и обеспечить тем самым хищнический вывоз в Германию сырьевых богатств без учета интересов Советской России.

В ходе берлинских переговоров были сделаны первые шаги на пути налаживания товарообменных операций между двумя странами. 7 июля 1918 г. советские представители Л. Б. Красин и А. А. Иоффе во время длительной беседы с лидером национал-либералов Штреземаном выразили сожаление по поводу отсутствия торгово-экономических отношений между Советской Россией и Германией. Л. Б. Красин предложил осуществить для начала на основах компенсационной торговли обмен партии германского угля на некоторые виды сырья.^{72}

В переговорах об этой сделке активное участие принял назначенный по предложению В. И. Ленина генеральным консулом РСФСР в Берлине Вячеслав Рудольфович Менжинский. Вступлению его в эту должность предшествовали долгие годы революционной борьбы. Государственная же работа Менжинского после Октября была такова: сначала комиссар ВРК при Министерстве финансов, затем временный заместитель наркомфина и одновременно член ВЧК и, наконец, около трех месяцев — народный комиссар финансов РСФСР.^{73}

10 июля 1918 г. Генеральное консульство РСФСР в Берлине направило в ВСНХ письмо, в котором, сообщая об организации при консульстве отдела торговых сношений, предлагало «по всем вопросам, касающимся покупок и продажи товаров в Германии, обращаться непосредственно в Генеральное консульство».^{74}

В июле же Менжинский и Красин начали переговоры о закупке в Германии угля, который был так необходим красному Петрограду, испытывавшему острый топливный кризис. Представитель концерна «Гуго Стиннес» Дейбль, встретив упорное сопротивление советских дипломатов, не соглашавшихся по самым бросовым ценам отдать за германский уголь важнейшее сырье, и надеясь при реализации этой сделки прорвать монополию внешней торговли РСФСР, выехал в Москву. Вслед ему в НКТиП, ВСНХ, Ленину идут телеграммы Менжинского и Красина:

«С Дейблем будьте осторожны, прожженный коммерсант может надуть. Для ориентировки сообщаем Мировые цены на уголь…»;

«Немцы очень прицеливаются вывезти из Петрограда, как они говорят, «свои товары», якобы закупленные еще до войны, На самом деле — попытка обойти декрет о монополии внешней торговли и вывезти как контрабанду»;

«О ценах будем торговаться здесь»;

«Безмерные требования отклоняйте спокойно, но решительно. Внушайте им убеждение, что мы надуть себя не позволим».^{75}

В конце концов поняв, что «красные купцы» не так уж плохо ориентируются в коммерческих делах и «надуть» их невозможно, германские промышленники подписали несколько контрактов на взаимоприемлемых условиях. 7 октября 1918 г. В. Р. Менжинский после первой успешной товарообменной операции, произведенной на компенсационной основе с фирмой «Гуго Стиннес», заключил договор с германским правительством о поставке через угольный синдикат в Эссене 100 тыс. тонн угля в Советскую Россию в обмен на натуральную резину, асбест, никель, медную стружку, медный лом и т. п., а также фрахтовый договор на перевозки. Всего по этому соглашению с 19 октября по 4 ноября 1918 г. в Советскую Россию девятью пароходами было доставлено около 40 тыс. тонн угля и кокса. В обратный рейс германские суда грузились в Петрограде указанными компенсационными товарами.^{76} Однако успешно начавшийся товарообмен был прерван провокационной высылкой советского посольства и консульства из Берлина 6 ноября 1918 г. Поводом для этого послужил, по словам Чичерина, «водевильный инцидент с весьма кстати разбившимся на берлинском вокзале привезенным от нас ящиком, в котором оказались никогда не клавшиеся нами туда листки».^{77} Что же произошло?