Антисоветская блокада и ее крушение

В то время в Италии резко обострилась классовая борьба и на сцену вышел фашизм, который использовался империалистической буржуазией для подавления революционного движения. Фашисты избрали объектом провокаций и гостиницу «Лондра», где помещались сотрудники советской экономической делегации. Как вспоминал один из ее членов, Я. Страуян, «мелкие неприятности устраивались нам каждый день или, правильнее говоря, каждую ночь. Мимо «Albergo di Londra» в поздние ночные часы прохаживались группы молодых гуляк с пением, с криками и бросали по нашему адресу и по адресу Советской России всякие угрозы. На такие мелочи Вацлав Вацлавович не обращал внимания; утром он обычно отпускал юмористические замечания о ночных прогулках итальянских маменькиных сынков».^{559} 23 марта в гостиницу «Лондра» проник фашист Г. Сервенти, нанесший оскорбление В. В. Воровскому. Нотой от 24 марта советская экономическая делегация потребовала «немедленного расследования дела с привлечением к суду непосредственных исполнителей и организаторов выпада против официального лица». Сервенти был арестован и предан суду, который его оправдал.

^{560}

Видя, что итальянское правительство не желает принимать необходимых мер по обеспечению нормальной работы советской экономической делегации и ограничивается формальными извинениями и обещаниями, В. В. Воровский 23 мая 1921 г, направил в МИД ноту, в которой заявил, что в сложившихся условиях «делегации не остается ничего другого, как довести до сведения министерства о том, что она покидает итальянскую территорию». Этот решительный демарш, наконец, возымел действие, и граф Сфорца 29 мая ответил, что итальянское правительство готово «отныне согласиться на предоставление желаемых привилегий, которые будут затем включены в договор».^{561}

В результате, как писал своим друзьям Воровский 15 июня 1921 г., «теперь… страсти успокоились, мы ценою нервов отвоевали себе право на существование».^{562}

Несмотря на столь сложную обстановку, Воровский и его сотрудники, по выражению Чичерина, «проламывали дорогу для наших нормальных отношений» с Италией.^{563} Воровский сыграл выдающуюся роль в установлении взаимопонимания с различными представителями итальянского делового мира. Они приходили к нему с опасениями, вызванными теми небылицами о стране Советов и ее представителях, которые щедро помещались на страницах буржуазной печати. Коммерсанты и промышленники с их представлениями о грубых «чекистах» с маузером или наганом в руках, неожиданно встречали худощавого, слегка сутулого, с сединой в бороде, просто, но безукоризненно одетого интеллигентного человека. Он прекрасно говорил на основных европейских языках, включая итальянский. Речь его была согрета теплом остроумия и легкого, изящного юмора.^{564}

Недаром позднее Чичерин говорил, что когда ему приходилось встречаться с представителями тех кругов Италии, «которые заинтересованы в теснейших экономических сношениях с Советской Россией», то он «видел, насколько глубоким уже сделалось влияние Воровского в Италии».^{565}

Благодаря деятельности советской экономической делегации в конце концов 26 декабря 1921 г. был подписан договор между двумя странами, аналогичный советско-английскому соглашению.

Окончательная ликвидация торгово-политической блокады Советской России была связана и с установлением дружественных политических и добрососедских экономических отношений с рядом государств Востока, боровшихся в это время против империализма за свою национальную независимость. Отвергая прежнюю грабительскую политику царизма, РСФСР налаживала дружественные и равноправные связи с этими странами, вступавшие в резкий контраст с империалистической тактикой колониального порабощения, которую проводили на Востоке державы Запада. В первых же договорах и соглашениях Советской России с Ираном,(26 февраля 1921 г.), Афганистаном (28 февраля 1921 г.) и Турцией (16 марта 1921 г.) провозглашался отказ РСФСР от так называемого режима капитуляций и всех пунктов прежних соглашений царской России с этими странами, фиксировавших экономическое неравенство восточных государств с ней. В договорах содержались статьи, устанавливающие принцип равенства в области политических и хозяйственных отношений Советской России с этими странами.^{566}