Антисоветский Советский Союз

Короче говоря, на почве всех этих размышлений, пришедших на ночь, приснился мне какой-то не то, что бы кошмар, но сон, прямо скажем, совсем даже не очень приятный. Приснилось мне, будто вызывают меня в здешний мюнхенский то ли горком, то ли обком, то ли в какую комиссию. А там заседает группа важных каких-то лиц и передовиков здешнего частного производства, все такие упитанные в темно-синих костюмах и в орденах. Я туда, значит, вхожу, а они как раз мою анкету читают, не то чтобы очень подробную, но километра так, примерно, на полтора. А анкета у меня, прямо скажем, хвастаться не буду, совсем неплохая. Родился, учился, не судился, в белой армии не служил, под судом не состоял, на оккупированной территории не был. Ничего себе анкета, каждому бы такую. Я вижу, и члены этой комиссии мною в общем довольны. «Хотите, стало быть, спрашивают, в Соединенные Штаты податься?» «Так точно, говорю, в общем хочу». «А зачем?» – говорят. «Ну, как, говорю, как же это зачем? Просто, говорю, из интереса, для познания тамошней жизни». Старички тут из этой важной комиссии опять мною довольны, головами своими пушистыми охотно кивают. «Правильно, говорят, стремление к познанию, вещь очень похвальная, но вы собираетесь ехать сами по себе без всяких руководителей, а международная обстановка сейчас, сами понимаете, очень сложная, могут вам встретиться всякие экстремисты, вопросы могут задать какие-нибудь провокационные, могут, допустим, спросить, а правда ли, что у нас существует безработица, наркомания и преступность?» «Насчет, говорю, провокационных вопросов вам даже и беспокоиться нечего, я в этом деле, можно сказать, мастак. Частичная безработица, скажу, отчасти имеется, но мы ее успешно преодолеваем, а что касается всего остального, то вы бы чем вопросы такие задавать, лучше бы по своему Гарлему прогулялись, часов эдак в двенадцать ночи и без охраны». Вижу, члены комиссии моей сознательностью очень довольны. «Хорошо, говорят, ладно, мы видим, к поездке вы подготовлены и в политическом отношении подкованы правильно. А не могли бы вы нам сказать: кто именно является генеральным секретарем капиталистической партии Америки?» «Зачем же вы мне, говорю, такие вот детские вопросы, говорю, задаете? Да это, говорю, и грудному ребенку известно, что генеральным секретарем капиталистической партии Америки является стойкий капиталист и выдающийся борец за мир лично товарищ, говорю, Рональд Рейган». «Правильно, говорят, правильно». И я легко эту комиссию чертову бы прошел, но тут встает одна такая грудастая дамочка. Герой, между прочим, капиталистического труда, в дело вмешивается и спрашивает, нет ли у меня родственников за границей. Ну, на это у меня простой ответ: нет. Тут они все между собой переглянулись. «Да? – говорят. – А вы подумайте». Подумал. Говорю: нету никаких родственников. «А что же, в Советском Союзе у вас никого не осталось?» «В Советском-то Союзе, говорю, конечно, кое-кто есть, а вот за границей нету, говорю, никого совсем». Тут у нас началась перепалка, я бы сказал, очень глупая. Они мне говорят: «Но Советский-то Союз, говорят, находится за границей. Значит, и родственники ваши тоже за границей находятся». «Насчет Советского Союза спорить не буду, а насчет родственников точно вам говорю, они даже в анкетах пишут: был за границей? Не был. Что же они по-вашему, что ли, врут?» Тут один старичок из комиссии на ноги на свои больные вскочил. «И что это говорит, нам за фрукт за такой попался! Да что это он нам головы тут морочит!» Ну, я тут тоже уже не стерпел. Черт с ней думаю, с этой Америкой, да пусть она вовсе провалится, чтобы я такие измывательства над своим человеческим-то достоинством здесь терпел. Да вы говорю, дедушка, в этой вашей комиссии совсем уже тронулись, да вы подумайте своей головой, вы рассудите логически. Я-то в свое время за границу уехал, а мои родственники за нее в жизни не уезжали. Сами, говорю, посудите. Ведь даже в ваших буржуазных газетах пишут про каких-то советских людей, что они будто бы добиваются выезда за границу.

Тут меня кто-то сильно тряхнул, я проснулся. Жена надо мной склонилась. «Что это, говорит, с тобой, что ты кричишь и что ты руками машешь?» «Да как же мне, говорю, не махать, когда такие глупые вопросы задают». И рассказал ей, какие мне дураки приснились. «Успокойся, говорит, это же все-таки не настоящие дураки, а приснившиеся». «А мне, говорю, все равно, я что настоящих дураков, что приснившихся ненавижу».

Но потом постепенно пришел в себя и успокоился. Потому что дураков здесь, конечно, много тоже, но в таких комиссиях они состоят и такие вопросы дурацкие задают только во сне. А в жизни если кто хочет куда-то ехать, то он у здешних, у немецких властей вообще никакого разрешения не спрашивает. Только, идя к самолету, паспорт показывает полицейскому. А тот в паспорт смотрит и в какой-то там свой список заглядывает. Нет ли такого-то гражданина в списке разыскиваемых преступников. А если нету, то битте, говорит, проходите, пожалуйста.