Антивирус Логинова

В этот вечер Артем Тихорецкий вернулся домой значительно раньше обычного: часовая стрелка едва перевалила за восемь. Раньше случалось, он и до одиннадцати на работе засиживался, но сегодняшний вечер был особенным. Именно поэтому у него в сумке лежала бутылка вина и тщательно укутанный в газеты (из-за холода) букет роз. Позвонил в дверь. Никакой реакции. Порядком раздосадованный Артем полез в карман за ключами. Ведь обещала Алена, что придет сегодня вовремя! Очередная годовщина их знакомства как-никак! Сама-то вечно обижалась на его забывчивость, а тут – на тебе! И ведь договорились вроде…

Открыв дверь и войдя в квартиру, он в нерешительности остановился. Что делать-то? Нет, первым делом, понятно, надо розы в воду поставить, а потом? Позвонить жене или подождать? Так ничего и не решив, он оставил на вешалке пальто, взял в руки букет и вошел в гостиную, где на серванте стояла их лучшая ваза.

Включил свет и замер в изумлении, едва не выронив цветы: в кресле сидел незнакомый мужчина.

– Задерживаться изволите, Артем Борисович! – с легкой досадой произнес незнакомец.

– Кто… – только и успел сказать Артем.

Вместо ответа незнакомец щелкнул пальцами. В глазах Тихорецкого тут же потемнело, колени его подогнулись, и он стал оседать на пол. Незнакомец мигом оказался рядом, подхватил его бесчувственное тело на руки и исчез, как изображение выключенного голопроектора.

Глава 38

Четверо в Египте

(Из воспоминаний Игоря Логинова)

Каир. Египет. 13 ноября 2010 г.

Хорошо все-таки путешествовать в компании двух криганок! Ни тебе расходов, ни волокиты с визами, загранпаспортами и таможней, ни утомительного перелета. В случае чего спутницы всегда отведут глаза любому представителю властей и заставят увидеть в твоих руках какой угодно документ. Другое дело, что я в таком цветнике (как-никак рядом три молодые и красивые женщины) привлекал немало удивленных и завистливых взглядов, что было, откровенно говоря, нежелательно. Единственный способ избежать этого – полная невидимость. Только тут куда больше мороки, чем пользы: постоянный и приличный расход энергии на четверых, необходимость помнить, что тебя не видят, и постоянно избегать любых соприкосновений с людьми, ну и наконец опасность обнаружения нашей компании теми, кто способен проникать своим взглядом сквозь иллюзии невидимости. Такие как раз и обратят внимание на нашу старательно скрывающуюся четверку, а они куда опаснее простых смертных. Так что пусть уж лучше смотрят и завидуют.

Я мельком оглянулся на Алису – четвертую в нашей компании. Она, казалось, была всем довольна. Я же затруднялся однозначно сформулировать свое отношение к ее присутствию. С одной стороны, оно было мне приятно, с другой – мы как-никак прибыли сюда не на отдых, а для ведения боевых действий. Ну а она, при отсутствии своих паранормальных навыков, пока что наглухо блокированных амнезией, была практически беспомощна и являлась по большому счету обузой. К тому же я очень не хотел рисковать ею в схватке с кромешниками.

Вроде бы аргументов «против» было куда больше, чем «за», но уговаривать ее остаться было абсолютно бесполезно: как только Алиса вспомнила свое имя, она прочно приклеилась к нам и ни в какую не хотела отделяться от нашей компании. Даже присутствие Даниры, которая, как Алисе было уже известно, являлась виновницей ее амнезии и которая время от времени бросала на бывшую инквизиторшу злобные взгляды, не могло своротить Хохлову с избранного пути. А путь этот, по ее твердому решению, отныне был неразрывно связан с нашим. «Это судьба!» – заявляла она на все наши аргументы, и переубедить ее нам так и не удалось.

А против применения насилия, как безотказного средства оставить Алису за бортом нашего военного похода, восстал я. Одна лишь мысль об этом вызывала у меня яростный протест. Моргана смирилась с моей позицией, поскольку понимала, что спорить тут бесполезно, а Данира – просто из страха. Как бы ламия ни пыталась держать хвост пистолетом, едва лишь мои глаза начинали темнеть от гнева, у нее подкашивались ноги. Похоже, боялась она меня до одури. Я не знал, что было тому причиной – наша с ней схватка или психокоррекция Лилит, но сама по себе такая ситуация меня вполне устраивала.

Кстати, с момента, когда Алиса вспомнила свое имя, прогресс в возвращении памяти несколько затормозился и больше ничего существенного из-под мглы забвения не вынырнуло. Но мы с ней не унывали: я полагал (а она со мной соглашалась), что своим сеансом столкнул с горы первый камешек, который со временем превратится в грандиозный обвал. Знать бы еще, как она себя поведет, вспомнив все. Я мог рассчитывать лишь на то, что к этому времени новые воспоминания (совместные с нами) уже обретут достаточный вес и влияние на ее мировосприятие.